В таком гневе Центрального Игмар ещё ни разу не видел. Сидевший перед ним на стуле Вюрден обильно потел и мелко трясся от страха. Стоявшие позади него у дверей допросной комнаты Левый с Правым спокойствия ему не добавляли. Но больше всего толстый майор боялся сидевшего сбоку за отдельным столиком у стены Игмара. А точнее, небольшого прибора, стоявшего перед ним, с которым старший лейтенант непрерывно возился, ни на что не отвлекаясь.
- Агентурная работа провалена! Даже не провалена, её по факту нет, как я понимаю! Деньги, выделявшиеся из бюджета, насколько я могу судить, просто разворовывались. А все отчёты якобы агентов, писались здесь же. Никакой оперативной информации. Это просто немыслимо! Я бы ещё понял десяток липовых агентов на бумаге, но все?! Все две сотни человек?! Вы тут совсем страх потеряли?!
- Не все! Действующие агенты есть… Но…
Прибор стоявший перед старшим лейтенантом позволял отчётливо ощущать, что Вюрден охвачен едва ли не первобытным ужасом. Уверенно улавливались мысли, что майро жалеет, что не сбежал или не застрелился, пока была возможность. Как бы он не учудил чего. Или не умер от страха.
- Да? И чем же занимаются эти действующие агенты?! Я не обнаружил ни одного нормального доклада, одни пустышки и липа! Я теряю терпение! Идёт война, и у меня нет времени на такой бесполезный мусор. Хром! Чайка!
- Я! – хором рявкнули Левый и Правый.
- Уберите эту бесполезную падаль с моих глаз и расстреляйте.
- Основание? – поинтересовался Ролан достав из кобуры пистолет.
- Преступная халатность и попустительство. Хотя, можно даже жёстче. Измена Родине. Выполнять. Документы я сейчас все подготовлю. Вечером же доложим в столицу, что…
В эту секунду находившийся на грани обморока Вюрден сломался. Он понял, что приехавшие из столицы контрразведчики решили ни в чём не разбираться, а просто свалить всю вину за провалы ведомства на него. А чтобы не возникло возражений тут же и избиваться. Рухнув на колени, он завопил:
- Не надо! Я не виноват! Я всего лишь исполнял приказы! Это всё подполковник Керден, это он всем заведовал! Он присваивал львиную долю денег! Пощадите! Я всё расскажу!
Моментально среагировавшие левый с правым подняли Вюрдена на ноги и усадили обратно. Трясущемуся от ужаса толстяку налили стакан воды, после чего Рейхард, буравя его пристальным взглядом произнёс:
- Я дам вам один шанс. Если он, - Центральный кивнул на Игмара, - определит, что вы врёте, или чего-то недоговариваете, пеняйте на себя.
И Вюрден запел соловьём. Да так, что Ролан только успевал записывать в свой вечный блокнот. И чем больше майор рассказывал, тем мрачнее становился Центральный. Из показаний Вюрдена следовало, что почти вся агентурная работа была провалена от слова совсем и практически не велась. Деньги на агентов выделялись из бюджета исправно, но все они банально разворовывались. Большая часть докладов от якобы действующих агентов, писалась прямо здесь же в здании контрразведки. Те же агенты, что всё же имелись, были заняты не своими прямыми служебными обязанностями, а сбором компромата на коммерсантов и местных чиновников ИКА. Первые служили источником дохода, а вторые закрывали глаза на грязные дела местных спецслужб. Так же выяснилось, откуда у мятежников появилась по крайней мере часть оружия. А появилась оно прямиком со складов армейских гарнизонов. Схемы были просты. Оружие списывалось как вышедшее из строя, патроны и боеприпасы как расстрелянные на учениях. Платили за это всё аборигены золотом. Или драгоценными камнями. Которые в чёрную добывались на имперских же рудниках.
О творящемся беспределе знали практически все, но либо были в доле и всем довольны, либо предпочитали закрывать глаза, чтобы не ссориться с начальством. Тем более, что по словам Вюрдена, когда пропавшее руководство только начало свою коррупционную деятельность, кое-кто из сотрудников пытался возмущаться, и даже писал доклады вышестоящему начальству. Как итог, все они или были переведены, или вообще вылетели со службы. Когда Вюрден выложил всё что только знал, а так же то, о чём догадывался или подозревал, уже перевалило далеко за полдень. Мрачный как туча Рейхард приказал увести майора (или уже скорее бывшего майора?) в отдельную камеру и привести следующего местного сотрудника.
Допросы найзирских контрразведчиков продолжались почти три дня с короткими перерывами на сон. Итоги расследования, устроенного Центральным были печальные. С одной стороны, абсолютное большинство местных или знало о грязных делишках руководства, или было так или иначе замешано в них. Вот только также абсолютное большинство было рядовыми сотрудниками, по большей части исполнявшими приказы начальства. Это, конечно, не умаляло их вины, но, с другой стороны, основная ответственность лежала на непосредственном руководителе и его замах. Которые, очень удачно, все пропали, когда начался мятеж в Найзире.
Причём, тут надо отдать должное Вюрдену, он не сидел совсем сложа руки, и пытался разыскать исчезнувшее начальство. Правда, толку было мало. Прислуга, знакомые, соседи, никто ничего не видел и не знал. Даже допросы со спецсредствами не выявили ничего. Руководители действительно словно испарились. Ушли с работы домой, а не следующее утро как в воду канули. Но кое-что Вюрден всё же сумел выяснить. В частности, майор был убеждён, что пропавшие исчезли по собственной воле. Обыск в их домах не выявил никаких следов борьбы, но также там не было обнаружено никаких денег или драгоценностей, а так же различных документов. В том числе с накопленным компроматом, которые (в этом майор был абсолютно уверен) хранились дома у начальника. Одним словом, картина вырисовывалась очень нелицеприятная. В добавок, обнаружилось, что часть и без того не многочисленных агентов местного отделения так же пропала. Те немногие что остались так же были допрошены, но и это ничего не дало. Да, следили за теми или иными лицами. Да, собирали информацию и передавали её непосредственному начальству. Что оно дальше с ней делало, их не касалось.
По итогам проведённого Центральным расследования, ряды найзирского отделения контрразведки поредели больше, чем на половину. Те сотрудники, кто непосредственно участвовал в коррупционных схемах, и чья вина была серьёзной, были арестованы и переданы военным в штрафные роты. Те же, кто были рядовыми исполнителями, и чья вина была минимальна, так же перевели в состав действующей армии, с понижениями в звании и не самыми лестными характеристиками в личном деле. Оставшиеся сотрудники в подавляющем большинстве были просто отстранены от работы. Лишь нескольких человек, которые действительно занимались делом и не были замешаны ни в каком криминале, Центральный оставил на своих местах и подключил к работе. А её было много.
***
На третьи сутки после начала работы, Центральный созвал своих подчинённых на совещание, где и резюмировал итоги расследования:
- Дело дрянь. Тут всё на порядок хуже чем в Картии. Работать по факту не с кем! Нет никакой агентуры! Ни полевой, ни внедрённой, ни сексотов! Ничего!
- А ведь сколько сил на это положено было, - мрачно процедил Бархан.
По мере того, как всплывало всё больше грязи, пожилые контрразведчики, принимавшие самое активное участие в работе, становились с каждым днём всё более мрачным и злыми.
- Двадцать пять лет. Двадцать пять долбаных лет, я горбатился в этой пыльной заднице мира, чтобы всё то, что было выстроено десятилетиями упорного труда похерила кучка шкурников… Штрих, можно я буду проводить казни этих тварей, если мы их найдём?
- Когда до этого дойдёт, не возражаю. Но пока что нам не до этого. Весь тот мусор, который мы вычистили отсюда, это, мелкие сошки, исполнители низшего звена, лишь пара из них дотягивает до среднего звена. Все, кто действительно виновен, успели смыться. Или, что не менее вероятно, их убрали. Не удивлюсь, если пропавшее начальство давно скормлено крокодилам в каком-нибудь местном болоте. Куда же потом отправили и их убийц.
- Что будем делать дальше, Штрих? – мрачно спросил Грас.
Несколько секунд Рейхард молчал, после чего откинулся на стуле и безразлично произнёс: