Наиболее подходящим названием для них было «избранные стражи Короля».
В то же время, «Воин Капитан» было новоизобретенным титулом для Газефа, так как многие противились его посвящению в рыцари.
Клаим негромко поприветствовал рыцарей. Как и ожидалось, ответили немногие, но в ответах нескольких отозвавшихся слышалась искренность. Хоть и дворяне, они присягали на верность Королю и их сердца были сердцами воинов. Непоколебимые в своей верности, они уважали его мастерство.
Но среди тех, кого Клаим миновал проходя по коридору, были и те чья ненависть была очевидна с первого взгляда.
То были горничные. Большинство из них корчили кислые гримасы каждый раз при встрече с Клаимом.
Прислуживающие во дворце горничные отличались тем, что были дочерьми благородных семейств, поступившими на службу во дворец чтобы набраться опыта. В определенном смысле, их ранг превосходил ранг Клаима. В особенности — ранг служивших непосредственно королевской семье, они состояли преимущественно из дочерей высоких родов. Отвращение перед необходимостью кланяться человеку, чьё положение было даже ниже простолюдина, проявлялось злобой.
Говоря о сословиях, Клаим находился, разумеется, ниже их. Вероятно, таким образом они желали продемонстрировать неприязнь, пока Реннер не было рядом. Думая так, Клаим спокойно воспринимал их поведение.
Но он не догадывался, что его отношение порождало порочный круг, горничные воспринимали спокойствие как пренебрежение, что злило их ещё больше. Возможно, его положение было бы благополучнее, будь он способен заметить это.
Также правдой являлось то, что каждый момент, проведенный во дворце, становился для Клаима нагрузкой на нервы.
Разумеется, Реннер и Ланпоса III не были единственными обитателями дворца.
А?!
Легки на помине. Клаим отошёл к стене, выпрямил спину и встал по стойке смирно, с рукой на груди.
По коридору приближались двое. Позади шёл высокий, худой блондин, с зачёсанными назад волосами.
Маркиз Рэйвен, представитель одного из великих домов Королевства.
Проблемой являлся второй, низкий и тучный человек, что шёл перед ним. Занак Валурин Игана Райль Вайсельф, второй принц, и второй в цепи наследования.
Занак остановился, его полное лицо нахмурилось.
— О, Клаим. Куда держишь путь? Собрался предстать перед тем чудищем?
Лишь одну персону принц Занак называл чудовищем. Клаим не смог этого стерпеть, даже понимая, что грубит.
— Ваше высочество, благодарю вас, но принцесса Реннер не чудовище. Она добра и прекрасна, её даже называют сокровищем Королевства.
Как ещё можно назвать того, кто отменил работорговлю и предложил множество реформ, призванных помогать гражданам? Невзирая на то, что большинство их были отклонены из-за сопротивления дворянства, Клаим знал лучше кого-либо её заботу о простом люде.
Каждый раз, когда очередную направленную на помощь народу реформу отменяли по дурацким причинам вроде необходимости сохранять лицо дворянства, добросердечная девушка проливала слёзы перед ним. Занак, не пошевеливший ради других ни пальцем, не имел права так о ней говорить.
Его охватило желание крикнуть, желание ударить кулаком.
Пусть они сводные брат и сестра — подобные слова не подобает говорить в адрес кровного родственника. Но он не мог позволить своему гневу проявиться.
Реннер предупреждала его: «Мой старший брат попытается разозлить тебя, чтобы после обвинить в оскорблении. Он, скорее всего, ищет повод разделить нас. Клаим, ни в коем случае не проявляй слабины в разговоре с ним».
Это печальное выражение — его госпожа, отвергнутая собственной семьей, Клаим вспомнил как поклялся, что хотя бы он никогда не покинет её.
— Разве я имел в виду Реннер? Может, ты принял это на её счёт потому, что втайне сам так считаешь?…ну, да хватит об очевидном. Но сокровище?…Она что, предлагает свои идеи, искренне полагая, что они сработают? По моему впечатлению, она с самого начала знает, что ничего не выйдет, но продолжает гнуть своё.
Подобное не может быть правдой. Как такое возможно? Он, неспособный мыслить иначе, просто демонстрирует свою уродливую зависть.