— А, понятно. — пробормотал Тобиас, и кивнул с явным удовлетворением. — Я слышал о Грейсоне — продолжил он, — однако вряд ли могу сказать, что достаточно знаю о вашей родине, госпожа Хернс.
Он посмотрел на неё заинтересованно, и она задалась вопросом, что именно он слышал о Грейсоне. Что бы он там ни слышал, это, похоже, успокоило его, по крайней мере до некоторой степени, и его плечи самую малость расслабились.
— В сообщении вашего капитана говорилось, что вы посетили нас в связи с расследованием возможных актов пиратства, — сказал он спустя мгновение. — Боюсь, мне не совсем понятно как именно, по его мнению, мы можем вам помочь. Мы миролюбивый народ, и — я уверен, это очевидно для вас, — живём своей замкнутой жизнью.
— Мы понимаем это, сэр — уверила его Абигайль, — Мы…
— Пожалуйста, — мягко перебил её Тобиас, — Зовите меня брат Тобиас. Я никому не господин и не начальник.
— Конечно... брат Тобиас, — подтвердила Абигайль. — Как я говорила, мой капитан попросту следует известным перемещениям кораблей, которые, по нашим сведениям, побывали в этом районе и впоследствии пропали. Одним из них был эревонский эсминец “Звёздный воин”, который был отправлен сюда несколько месяцев назад. Другим был транспорт “Пустельга”.
— Ах да, “Пустельга” — с горечью произнёс Тобиас, в то время как он и два его компаньона осенили себя сложным жестом. Затем он встряхнулся.
— Я не знаю, есть ли у нас какие-нибудь сведения, которые будут вам в помощь, госпожа Хернс. Однако, мы охотно поделимся с вами и вашим капитаном тем, что нам известно. Как я уже говорил, мы, Братство Избранных, мирный народ, который отринул путь насилия в любой форме согласно Слову Господа. Однако, кровь наших убиенных братьев и сестёр взывает к нам, как и пролитая кровь любого из детей Божьих. Мы определённо расскажем вам всё, что может помочь предотвратить последующие, столь же ужасные преступления.
— Я за это глубоко признательна, брат Тобиас — сердечно поблагодарила Абигайль.
— В таком случае, позвольте проводить вас в Дом Собраний, где брат Хейнрих и некоторые другие наши Старейшины ожидают разговора с вами.
— Благодарю вас, — сказала Абигайль, и замерла, когда сержант Гутиэррес потянулся к своему коммуникатору.
— Я думаю, что вы можете остаться здесь, сержант, — тихо сказала она, и на этот раз замер Гутиэррес, с рукой на коммуникаторе.
— Со всем должным уважением, мэм, — начал он своим глубоким, рокочущим голосом, но она покачала головой.
— Я не верю, что должна чего-либо опасаться со стороны брата Тобиаса и его людей, сержант, — сказала она более твёрдо.
— Мэм, дело не в этом, — ответил он. — Приказы майора Хилла были совершенно однозначными.
— Мои — тоже, сержант, — возразила ему Абигайль. — Я могу позаботиться о себе, — она сделала правой рукой осторожное, незаметное движение в сторону пульсера, находившегося в кобуре на её правом бедре, — и не думаю, что мне угрожает какая-либо опасность. В то время как эти люди, вероятно, нервничают в присутствии вооружённых людей, а мы здесь гости. Я не вижу смысла обижать их без необходимости.
— Мэм, — он начал снова опасно терпеливым тоном, — Я не думаю, что вы вполне понима…
— Мы сделаем всё по-моему, сержант. — Голос Абигайль был спокоен, но твёрд. Он грозно смотрел на неё, но она спокойно встретила его взгляд и не собиралась отступать. — Обеспечьте безопасность бота, — сказала она ему, — Кроме того, я оставлю мой комм включенным, чтобы вы были в курсе, что происходит.
Он заколебался, очевидно балансируя на краю желания продолжить спор, но затем глубоко вдохнул. Было очевидным, что он невысокого мнения о её приказе, и, она подозревала, также невысокого мнения о рассудительности персоне, этот приказ отдавшей. Если на то пошло, она вовсе не была уверена, что коммандер Уотсон одобрит её решение, когда они вернутся на корабль и Гутиэррес о нём доложит. Но капитан подчёркивал, что они должны уважительно относиться к этим людям и к их вере.
— Так точно, мэм, — сказал он в конце концов.
— Благодарю вас, сержант, — ответила она и повернулась к брату Тобиасу. — После вас, брат.
КЕВ “Стальной кулак” постепенно удалялся от планеты Приют. Особой спешки не было, но капитан Оверстейген решил, что можно и на самом деле обновить карты системы Тиберии. Как и предложила коммандер Уотсон, это предоставило вполне удовлетворительную причину увести “Кулак” от планеты. А раз уж они намерены использовать это предлог, можно заодно и получить кое-какую реальную пользу. Кроме того, это будет полезным упражнением для отделения лейтенанта-коммандера Аткинс.
— Как обстоят дела, Валерия? — спросила коммандер Уотсон, и астрогатор отвлеклась от разговора со старшим сигнальщиком.
— Вообще-то вполне неплохо, — ответила она. — Мы не находим никаких серьезных несоответствий, но достаточно ясно, что те, кто руководили первоначальным исследованием системы, были не очень заинтересованы в том, чтобы расставить все точки над “i”.
— В каком смысле? — спросила Уотсон.
— Как я и сказала, ничего крупного. Но есть мелкие системные тела, которые вообще не занесли в каталог. Например, у Приюта есть вторая луна — по правде говоря, больше похожая на захваченный приблудный кусок камня — которая не отражена. Мелочь, ничего важного или такого, о чем бы стоило волноваться. Но это интересное упражнение, особенно для моих новичков.
— Хорошо, но не слишком зацикливайтесь на нём. Я не думаю, что мы надолго задержимся здесь после того, как заберем миз Хёрнс и её отряд.
— Ясно. — Аткинс на миг оглянулась, затем наклонилась поближе к старшему помощнику. — Это правда, что она оставила своих опекунов на боте? — тихо спросила она с легкой улыбкой.
— Ну-ка, откуда ты об этом знаешь? — отозвалась Уотсон.
— Старшина Палмер по пути на планету делал для меня кое-какие наблюдения, — сказала Аткинс. — Когда он докладывал их результаты старшине Абрамсу, он... должно быть, добавил несколько комментариев.
— Понятно, — фыркнула Уотсон. — Знаешь, слухи на этом корабле, должно быть, передаются по волоконно-оптическим кабелям, учитывая, как быстро они распространяются! — она покачала головой. — Тем не менее, отвечая на твой вопрос — да. Она оставила Гутиэрреса с его людьми на посадочной площадке. И не думаю, что сержант был очень этому рад.
— Он же не думает, что ей на самом деле грозит какая-либо опасность, не так ли? — спросила Аткинс более серьезным тоном.
— На планете, полной не воинственных религиозных типов? — Уотсон снова фыркнула, громче, затем сделала паузу. — Ну, Гутиэррес всё-таки морпех, так что, наверное, должен быть немного менее доверчив, чем мы, флотские. Но на данную минуту я считаю, что его чувства скорее ближе к отвращению. Я думаю, что он счёл ее одной из тех простодушных дамочек, которые думают, что вселенную населяют исключительно добрые, отзывчивые души.
— Абигайль? — Аткинс покачала головой. — Она же с Грейсона, мэм.
— Я это знаю. Ты это знаешь. Черт, даже Гутиэррес это знает! Но он также находится на планете, о которой мы на самом деле ничего не знаем, во всяком случае из первых рук, а его гардемарин только что ускакала общаться с местными в одиночестве. От подобного у морпехов не очень прибавляется веры в её здравомыслие.
— Вы думаете, что это было неверное решение? — с любопытством спросила Аткинс.
— Да нет, на самом деле. Я немного её за это отчитаю, когда она вернется на борт, и намекну, что послала с ней морскую пехоту не просто так. Но я не собираюсь наградить её за это дело черной меткой, потому, что мне кажется, я знаю, почему она так поступила. Кроме того, внизу находится она, а не я, и в целом, полагаю, я достаточно доверяю её рассудительности.
— Что же, — сказала Аткинс, взглянув на дисплей даты и времени на переборке, — она находится внизу уже почти четыре часа. Пока что ничего плохого не произошло, и я надеюсь, что она скоро должна вернуться.
— Вообще-то она прямо сейчас возвращается на бот, — согласилась Уотсон, — и...