— Я понимаю. Но прежде всего они должны вычислить, что у нас у нас как минимум именно столько огневой мощи, неважно на борту какого корабля она находится, чтобы уничтожить два их корабля, — заметил Литгоу.
— Вероятно, — кивнул Рингсторфф. — С другой стороны, они не смогут быть уверены в том, что мы каким-то образом не сумели устроить засаду на их крейсер с несколькими меньшими кораблями. Но, честно говоря, я согласен заняться этим приятелем главным образом потому, что Отморозкам требуется опыт.
Брови Литгоу поднялись, и Рингсторфф пожал плечами.
— Я никогда не был счастлив от того, что по основному плану мы должны были полностью затаиться — пока главный штаб не разрешил наши... периферийные операции, конечно — но затем быть готовыми по мановению палочки предоставить четыре тяжелых крейсеры, готовых, если понадобится, сразиться с легкими эревонскими или хевенитскими силами. Ты правда считаешь, что эти козлы будут готовы сравниться с настоящими боевыми кораблями в ситуации хотя бы отдаленно напоминающей равные шансы, с железом солли или без него?
— Ну...
— Вот именно. Маурерсбергер и Тайлер чуть было не описались, когда им надо было напасть на одинокий эсминец! Давай посмотрим правде в глазе, они могут быть лучшими в своем ремесле, когда дело доходит до избиения пассажирских лайнеров и невооруженных торговцев, но это в корне отличается от сражения с нормальным боевым кораблем. Так что мне кажется, что этот надоедливый крейсер представляет собой не только громаднейший геморрой, но еще и удобный случай. Мы должны вынести его достаточно легко, учитывая разницу в силах. Если сможем, отлично. Это лишит другую сторону возможного источника информации, и одновременно предоставит нашим “доблестным капитанам” сколько-то боевого опыта и победу, которая должна поднять их мораль, если на главную операцию когда-нибудь дадут добро. А если мы не сможем справиться с одним эревонским тяжелым крейсером, то, черт возьми, лучше узнать об этом сейчас, чем тогда, когда вся операция может зависеть от нашей способности сделать то же самое.
— Это верно, — согласился Литгоу после минутного размышления.
— Да уж, черт возьми, — сказал Рингсторфф и весело фыркнул. — Наверное, я также должен заметить, что независимо от того, что произойдет с “Отмороженной Четверкой”, с нами всё должно быть в полном порядке. В конце концов, мы всего лишь невооруженное судно снабжения. Даже Моракис не может ожидать, что мы войдем в зону ракетного обстрела вражеского судна, чтобы оказать поддержку. Так что если с крейсерами случится что-нибудь нехорошее, мы просто тихо ускользнем в режиме маскировки. И сообщим тому идиоту дома, на Мезе, который всё это придумал, что его распрекрасные силезские пираты облажались, когда нужно было действовать.
— В штаб-квартире будут не очень довольны вами, если такое случится, — предупредил Литгоу.
— Они были бы ещё менее довольны, если бы мы пустили этих идиотов в дело во время главной операции, и они облажались бы тогда, — ответил Рингсторфф. — А если они лажанутся сейчас, я гарантирую, что это будет центральным пунктом моего доклада!
— А что с их ботом? Согласно данных разведплатформ, он только что покинул атмосферу и направляется к ним, но не сможет догнать их до того, как начнется сражение. Так что мы сделаем с ним после того? Кроме того, что делать с Приютом?
— Гм, — Рингсторфф нахмурился. — От бота нужно избавиться, — сказал он. — Мы должны предполагать, что капитан крейсера уже передал свои намерения и по крайней мере какую-то общую информацию команде бота. Однако я не знаю, что насчет остального Приюта.
Несколько секунд он легонько барабанил пальцами обеих рук по краю стола.
— Я бы предпочел просто не трогать их, — наконец заявил он. — У них нет собственной наблюдательной сети, так что единственная информация, которую они могли бы получить, должна была бы прийти с передачами крейсера. Однако я сомневаюсь, что обычный флотский капитан захотел бы подставить их под огонь, если без этого можно обойтись, так что, возможно, он вообще ничего им не передавал. Конечно, самым безопасным решением было бы вынести и их тоже. В конце концов, там, внизу, вряд ли достаточно людей для того, чтобы солли возмутились из-за Эриданского Эдикта! Но это разозлит Причарт — она уже достаточно возмущена тем, что случилось с её транспортом — и не забывайте, что она была долбанной апрелисткой до переворота Пьера. Она не станет возражать, сколько бы яиц не надо было разбить, чтобы разрешить подобную проблему, и может стать паршиво, если мы сделаем что-то, что убедит её правительство начать активное сотрудничество с эревонцами.
Он поразмышлял ещё несколько секунд и пожал плечами.
— Придется разбираться по ходу дела, — решил он. — Если мы сможем прибить бот и его экипаж, это самое главное. Если будет похоже, что противник всё-таки связался с Приютом, Сион мы тоже вынесем. Мы знаем, что их планетарная связь — отстой, так что если мы уничтожим их главный наземный узел связи, мы также уничтожим любую информацию в нем. Черт побери, нам наверняка удастся без последствий послать пару атакующих шаттлов для того, чтобы грохнуть только их будку связи! — он внезапно рассмеялся. — Мало того, если мы сделаем именно так, мы можем даже получить очки за “гуманитарную сдержанность”! — Тут он посерьезнел. — Но если окажется похоже, что информация выбралась за пределы Сиона, тогда мы сделаем все, что потребуется сделать.
— … итак я, в теперешнем положении, желаю, чтобы вы вернулись на Приют. Мы вернёмся, чтобы подобрать вас и ваших людей после того, как исследуем этот контакт.
Абигайль смотрела на лицо капитана Оверстейгена на маленьком экране коммуникатора. Капитан казался спокойным и уверенным, несмотря на то, что БИЦ [боевой информационный центр] подтвердил, что обе приближающиеся импеллерные сигнатуры принадлежали кораблям размерами по меньшей мере с тяжёлый крейсер. Это было много для пиратского корабля, но слишком мало, чтобы быть каким-либо торговым судном. Несомненно, никакой пират не мог тягаться в уровне техники и выучки с кораблём КФМ. Но всё же…
— Понятно, сэр, — ответила ему Абигайль и выждала задержку связи на скорости света, пока Оверстейген не кивнул удовлетворённо.
— Будьте внимательны, — произнёс он. — В настоящий момент похоже, что перед нами просто пара кораблей. И всё ещё возможно, что мы направляемся для того, чтобы узнать, что это, как и мы, боевые корабли регулярного флота, находящиеся здесь на законных основаниях. Но кто бы они ни были, они держат курс вдоль внешней границы гиперпредела. Это… достаточно необычно, чтобы вызвать у меня подозрения, однако в то же самое время означает, что они не пытаются немедленно от нас скрыться. Так что если они окажутся пиратами, то это весьма отчаянные типы. Или же они пытаются скрыть что-то настолько для них важное, чтобы попытаться справиться с тяжёлым крейсером. И если так, то они не задумаются уничтожить после этого ещё и бот. Действуйте по вашему усмотрению… и постарайтесь не впутывать в это приютцев. Оверстейген, конец связи.
Экран погас. Абигайль мгновение сидела уставившись в него, затем встрепенулась, поднялась и выбралась из тесного закутка бортинженера в кабину экипажа.
— Старшина, вы слышали? — поинтересовалась она у пилота.
— Так точно, мэм, — отозвалась старшина первой статьи Хоскинс и указала на свой навигационный дисплей, настроенный на отображение всей системы. Дисплей был слишком мал, чтобы на такой масштабной картине отобразить много деталей, но более чем достаточен, чтобы показать отмеченный дружественной зеленью символ “Стального кулака”, быстро ускоряющийся вдаль от бота по направлению к двум незнакомцам. — Похоже, что мы остались в одиночестве, мэм, — заметила она.
— Полагаю, если это плохие парни, то мне больше жаль их, кто бы они ни были, чем капитана, — заметила Абигайль и осознала, что не просто делает уверенный вид, чтобы поддержать Хоскинс. — Тем временем, я полагаю, нам следует выполнить отданное нам приказание. Давайте разворачиваться, старшина.