Характерно для Сталина, что он снова вызвал командующего фронтом в Москву, узнав о частичных изменениях в намечавшейся операции. Такие вызовы случались нередко. Сталин предпочитал общаться с людьми, когда это было возможно, лично. Мне представляется, что делал он это по трем причинам. Во-первых, в ходе личной беседы можно лучше ознакомиться с делом. Во-вторых, Сталин любил проверять людей и составлял себе мнение о них из таких встреч. В-третьих, Сталин, когда он хотел этого, умел учиться у других. В годы войны это качество проявлялось в нем очень часто. Думаю, что командующие фронтами, сотрудники Ставки, Генштаба и другие военные работники многому научили Верховного главнокомандующего с точки зрения проблем современной войны. Соответственно, очень многому научились у него и они, особенно в вопросах общегосударственных, экономических и политических. Относится это и ко мне. Я считаю, что каждая поездка в Ставку чем-то меня обогащала, а каждое очередное свидание с руководителями партии и государства расширяло мой кругозор и было для меня весьма поучительным и полезным.
Вернемся к 7-й и 32-й армиям. Им противостояло соответственно 76 тысяч солдат с 580 орудиями и 54 тысячи солдат с 380 орудиями. Мы должны были рассечь эту группировку на части, действуя в оперативной глубине свыше 200 километров, и примерно за 40 дней разгромить их, выйдя к советско-финляндской границе.
Наступление войск южного крыла Карельского фронта началось в третью годовщину войны - накануне 22 июня 1944 года. Десятью днями раньше перешли в наступление войска Ленинградского фронта на Карельском перешейке. Они в короткий срок взломали мощные укрепления врага, овладели городом Выборгом и восстановили довоенную государственную границу, облегчив выполнение нашей задачи в общей Выборгско-Петрозаводской операции.
За десять дней Карельский фронт изготовился к тому, чтобы в свою очередь прийти в движение. Артподготовка, сопровождаемая налетами на позиции врага бомбардировщиков "Ту-2", началась без четверти двенадцать 21 июня. Под аккомпанемент разрывов, длившихся три с половиной часа, мы наблюдали с командного пункта за расстилавшейся перед нами картиной, тщательно вглядываясь в линию обороны противника, и спокойно обменивались мнениями. Спешить теперь, действительно, было некуда: все было наготове. Полки замерли в ожидании, пока летчики и артиллеристы расцвечивали панораму огненными вспышками выстрелов и черно-серыми букетами разрывов. При вспышках на какие-то секунды перед глазами вставали покореженные строения и лохмотья густо сплетенных проволочных заграждений, чтобы затем опять провалиться в серую пелену. А когда окончательно исчез речной и озерный туман, слева обнажились просторы большой низины, уходящей к Ладоге. Вслушиваясь в мощный гул. авиационно-артиллерийской подготовки, я вспоминал события трехлетней давности: поздний, субботний вечер, короткий сон в поезде и охватившую нас тревогу, вызванную сообщением о нападении Германии. Прошло без малого 1100 дней, и вот, те, кто раньше яростно отбивался, сами теперь штурмуют закопавшегося в землю агрессора. Уже длительное время мы наступаем, и до нашей старой границы - рукой подать! Только руку эту нужно еще держать пока в броне.
Всеми позабытый обед: совпал с началом переправы через Свирь, 7-я армия изготовилась к форсированию реки и прорыву вражеской обороны. Массированный, огонь поражал противника во вторых и третьих траншеях, а над головами передовых отрядов, казалось уже приступивших к форсированию реки, летели снаряды наших танков и самоходок, бивших прямой наводкой в противоположный берег. Небольшой перерыв насторожил финнов. Что это? Массовая переправа? Вот от русского берега поплыли плоты с солдатами. И притаившиеся огневые точки на западной стороне реки вдруг заговорили. Но то, что финны приняли за людей, были чучела, демонстративно пущенные через реку на плотах и лодках. Первыми в Свирь вступили с этими чучелами 16 воинов-гвардейцев. Впоследствии им было присвоено звание Героя Советского Союза. Наши наблюдатели засекали места, расположения пробудившихся; к жизни огневых точек врага, а потом следовала уже прицельная стрельба. Противник приберегал часть своих средств, до критического момента не пуская их в ход. Теперь этот момент. наступил, и он взаправду оказался критическим, но только не для тех, кому он был уготован.
Еще 75 минут артподготовки, и дрогнула линия фронта. Пять минут понадобилась эшелону разведки, чтобы преодолеть на полосе шириной в четыре километра. Свирь и начать проделывать проходы во вражеских заграждениях. В реку перед оторопевшим противником, у которого уже были вырваны зубы, вступили две сотни автомашин-амфибий и другие плавучие средства. Они сумели проделать несколько рейсов перебрасывая от берега к берегу бойцов 7-го гвардейского десантного корпуса генерала Миронова. Гвардейцы прорвали оборону врага и расширили плацдарм. Вечерело, и солнце катилась вниз, когда наши саперы навели два моста и двадцать паромов. После этого в дело вступили главные силы, включая танки. Неравномерно изгибаясь, линия фронта стала отходить на север и северо-запад.
Тем временем перешла в общее наступление и 32-я армия. Некоторые ее соединения действовали опережающе. Так, 313-я-дивизия еще в ночь на 21-е июня бесшумно форсировала Беломорско-Балтийский канал и затем овладела городом Повекец. Лесными тропами ее солдаты устремились на Медвежьегорск. Сообщение об атом я получил как раз тогда, когда введенные в заблуждение финны стали обстреливать плывшие через Свирь чучела. Танки 7-й армии громыхали на свирских паромах, когда 32-я армия входила в город Пиндуши. 16 километров за первый день боев - совсем неплохо! Ф. Д. Гореленко не терял времени даром. Еще двое суток упорных боев, и его части вступили в Медвежьегорск. Огибая с севера Онежское озеро левым флангом, 32-я армия начала как бы вытягивать свой центр, расширяя плацдарм. Ее резервы наращивали успех в направлении на Петрозаводск. Здесь широкое пространство было занято вытянувшимися на северо-запад заливами Онеги. Они повторяли своими очертаниями движение ледника. Валуны и ледяные глыбы ползли когда-то вперед, чтобы с грохотом скатиться в серые воды огромного озера. На одной из таких кос, где лесная стихия уступает место водяной, вырос впоследствии город Кондопога. А в ста километрах от него на запад, там, где болота переходят в холмы, опоясывающие с юга уступы Мансельки, находится Поросозеро. По этим двум направлениям и устремились теперь бойцы командарма-32.
Все уже становилась ведшая к столице Карелии горловина. Железной артерией шла по ней дорога Петрозаводск - Суоярви, но наша авиация массированными налетами разрушила ее. С тога подходила 7-я армия. У финнов еще была надежда закрепиться на западном берегу Онеги, но Онежская военная флотилия высадила здесь десант. И 28 июня наша бригада овладела Петрозаводском. Все население города высыпало на улицы. Несколько часов длилась восторженная демонстрации. Однако ничто, поистине ничто не могло сравниться с радостью людей , сидевших за колючей проволокой. 20 тысяч советских граждан вышли на свободу из заключения, со слезами на глазах встречая армию-освободительницу. Они поведали о всех ужасах фашистской неволи, о каторжном труде, о пытках и издевательствах, о каждодневной угрозе смерти. Нужно ли говорить, каким стал после этого наступательный порыв советских воинов?
Пока армия Ф. Д. Гореленко с боями шла с севера на юг, А. Н. Крутиков продвигал свои войска ему навстречу, а также вдоль берега Ладоги. Первоначально линия фронта перерезала здесь течение Свири. Река эта тянется от Онежского обводного канала до Новоладожского. На левом фланге 7-й армии линия окопов копировала изгибы реки, но на правом наши позиции отходили к югу, не достигая русла. Когда Свирь была форсирована, левый фланг 7-й армии, расширяя плацдарм, стал вытягиваться на северо-запад. Это-то и было главное направление нашего удара. Между тем правый фланг только еше подходил к Свири. Течение реки и линия фронта пересеклись, а в том месте, где они образовали вертикальные углы, находилось Подпорожье. За него развернулись упорные бои. Стоило этому населенному пункту перейти в наши руки, как это отразилось на всей обороне финнов, и она развалилась. Движение наших войск ускорилось, хотя по-прежнему было осложнено отчаянным сопротивлением врага и труднопроходимой местностью.