Мы уже выяснили, что никакого отношения к аресту будущего писателя вождь народа не имел. Грабитель, повторяю, должен сидеть в тюрьме. А что дальше?
Дальше Карпов года полтора, до конца 1942 года, пробыл в лагере: валил лес, рыл котлованы для стратегических запасов нефти. Очень полезное для обороны родины дело. Но это, конечно, не у тещи на блинах. Однако, с другой стороны, ему же всего 19–20 лет, он чемпион Средней Азии по боксу. Почему ж и не поработать на благо родины при таких физических данных. А между тем, шли первые самые кровопролитные месяцы войны. Он пишет в «Полководце»: «Весь наш выпуск в мае 1941 года был направлен в западные приграничные округа. Из ста лейтенантов, выпускников моей роты, я встретил за тридцать шесть послевоенных лет всего пятерах, остальные погибли» (с. 113). Ну, если не встретил кого-то, это вовсе не обязательно, что он погиб, но бесспорно, однокашники Карпова встретили вражеское нашествие грудью и многие пали в первые же дни войны. А он до декабря 1942-го хотя и потел крепко, может, и недоедал, но был, как и упомянутые выше собратья, в полной безопасности. Так что, если уж считаешь, что посадил тебя лично Сталин, то надо благодарить его за это, а не хулить: шибко вероятно, что жизнь твою сберег лагерь. Тем паче, что училище-то было ведь не какое-нибудь, а пехотное…
На фронте Карпов пробыл тоже года полтора. Воевал храбро, был разведчиком 629-го стрелкового полка 134-й дивизии 39-й армии, участвовал во взятии десятков «языков», получил много наград, стал Героем Советского Союза. О его «языках» в упоминавшемся биографическом словаре «Русские писатели XX века» говорится: «лично привел 45 „языков“, участвовал в захвате 79» (с. 330). Итого, за год с небольшим, видимо, 124 языка! Прекрасно! Однако не совсем понятно, зачем столько языков одному полку или дивизии, даже целой армии. А Карпов же был не один, в других полках и дивизиях армии тоже имелись разведчики, они тоже не мух давили. Так сколько же их набирается, «языков»? А ведь за каждым — переход линии фронта, охота, смертельный риск, снова переход линии фронта с живым грузом обратно…
Кроме того, вот что интересно: у Карпова с его 124 «языками» аналогов нет. Он один такой! Не только за полтора года участия в войне, но и за всю Вторую мировую не было ни одного разведчика, диверсанта, показатели которого хоть отдаленно походили на карповские. Правда, знаменитый Отто Скорцени уже после войны организовал побег из заключения более 500 нацистов. Но разве можно сравнивать: заключенные же хотели бежать и сами всячески содействовали этому, а «языки» Карпова не только визжали, вопили, царапались, но часто были при оружии, могли пульнуть. Почему за 124 «языка» не дали три-четыре Звезды, не знаю. Уж не это ли тоже имеет в виду Герой, когда говорит о своей несчастной покалеченной жизни?
А летом 1944 года В. Карпов уже в Москве, смотрит, как 17 июля ведут через всю столицу 57 тысяч немецких пленных (19 генералов), попадает в кинохронику. Осенью становится слушателем Высшей разведывательной школы при Генштабе. И с этого начинается беспрерывное шестидесятилетнее восхождение: в званиях и должностях, в новых наградах и премиях, в изданиях и переизданиях книг баснословными тиражами… Кое о чем уже было упомянуто. А сколько одних премий! Госпремия Узбекской ССР (1970), Министерства обороны (1978), Госпремия СССР (1986), премии им. Фадеева, им. Симонова, им. Бунина и даже какая-то загадочная итальянская премия «Золотая астролябия»… Да еще и высокие звания — доктор литературы Стратклайдовского университета (Англия), академик Международной Академии информатизации при ООН, почетный академик Академии военных наук России… Не обременительно ли? Признаюсь честно: кое-что мне здесь просто неведомо и непонятно, например, какое отношение имеет писатель к астролябии или к Академия информатизации… А ведь это еще не все. Он же и почетный гражданин Ташкента, «Заслуженный работник культуры Узбекистана», «Заслуженный деятель культуры Польской Республики»…
И вот при всем этом не может Карпов до сих пор забыть, что Сталин крепко покалечил ему жизнь. Твердит неустанно: «Я был уже и Героем Советского Союза, и полковником, и коммунистом, а все ходил с ярлыком „врага народа“» (Правда-пять, 14.7.98). Да где ж страдалец носил позорный ярлык — под Золотой Звездой, что ли, или под полковничьими погонами? Где значилось, что он «враг народа» — в паспорте? в партбилете? в удостоверении депутата Верховного Совета? в дипломах лауреата?.. Если так, то до чего ж безгранична была советская демократия! В руководящую партию принимали «врагов народа», отмечали их высшими наградами, ставили на ответственные посты, даже брали на работу в Генштаб… Но как быть с утверждением все того же биографического справочника, что «20 февраля 1943 года решением Военного совета Калининского фронта судимость с красноармейца Карпова была снята» (с. 330)? Сня-та!..