— Сделай так, чтобы купцы сами попросили Левкона защитить их.
— Пазака, в этом ты можешь быть уверен...
Глава 3
Сумерки сгущались. В городе зажглись огни. Их отражения зыбились в притихшем море. Мне не спалось. Вышел на террасу и смотрел вниз на засыпающий полис. Лид и Авасий ушли вершить темные дела, а я уже тогда жалел, что не составил им компанию, ибо нет ничего хуже ожидания. Я сомневался в удачном исходе запланированной операции. Лид зарекомендовал себя отличной пчелой, так в будущем назовут шпионов-информаторов, но парням предстояло осуществить нешуточную диверсию, а потом еще и грабеж. Конечно, Лид рассчитывает на помощников из числа своих знакомцев, но кто они, мне не известно...
К концу ночи Пантикапей накрыло необозримым туманом удушливого дыма. В полумраке, когда ветру удавалось на какое-то мгновенье развеять едкую мглу, можно было заметить и огонь, беззвучно бушующий в порту.
Тишина была недолгой, взорвалась дьявольским шумом, вызвав у меня небывалое ощущение беспрерывного нарастания глухих ударов дверей, хриплых яростных воплей, пронзительных женских криков и детского плача. Среди всех этих шумов я пытался уснуть. Но с мыслями о том, что сейчас вытворяет Лид и чем все это может закончиться, проворочался до рассвета.
Несомненно, мой подельник, а по-другому тогда назвать Лида я не мог, сейчас грабит какого-нибудь купца, — думал я, представляя сколота с обнаженным акинаком в руке и злобную толпу портовых нищих за ним. А потом мне виделся царский палач с огромным топором на плече и плаха — грязная колода в бурой, засохшей крови и вьющиеся над ней зеленые мухи.
И все же я уснул. Но даже во сне парил над черной зыбкой толпой, слышал гул голосов и морского прибоя, приказы, крики, возгласы, какой-то шум, будто что-то рухнуло с высоты и глухо ударилось о камень во мраке. Когда шум затих, все вокруг залило солнцем. Сияя в синем безоблачном небе, оно жарило, выжигая очи, бомбардировало ослепительно белыми пятнами света. С трудом открыв глаза, тут же прячусь от яркого сияния за тыльной стороной ладони: в открытую ставенку и, правда, меня слепит солнце. Осознаю, что проспал до полудня и нервничаю от того, что свою часть уговора не выполнил. Мне надлежало с утра быть во дворце и рассказать Левкону о заговоре и заговорщиках, предложить царю путь к спасению и удержанию власти. Беда-беда...
Собирался впопыхах, без омовения и завтрака, только оделся и подпоясался. Когда спускался по лестнице в полумрак, чуть не упал, споткнувшись о чье-то тело.
— Пазака?! — слышу сонный голос Авасия и присаживаюсь на ступеньку, чтобы привыкнуть к сумраку первого этажа.
Искрит кресало, и огонек масляной лампы освещает моих воинов и заваленную почти до потолка какими-то тюками комнатушку Лида. Сам он, сидит у входа и протирает заспанные глаза. Мне все и так понятно: значит, награбленное сюда притащили, а посему нужно быстрее валить отсюда, пока всех нас не уличили в разбое. Вот они доказательства!..
Лид, напротив — не суетится и выглядит счастливым. Лыбится, обнажив крупные зубы.
— Пазака, у нас все получилось!
— Вижу, — бурчу в ответ и показываю пальцем на заваленную барахлом комнатку, — это тут зачем?
— А куда? — спрашивает Лид.
Машу рукой, понимая, что сейчас обсуждать с ним этот вопрос без толку. А может, я все преувеличиваю? Лид — парень не промах, сам с усами, как станут говорить в будущем. И наверняка знает, что делает...
— Купцы пойдут к царю?
— Пока не знаю, нужно на площадь сходить, послушать разговоры и подсказать им, если сами не догадаются.
Лид разгладил складки на своем хитоне, подпоясался широким поясом и вопросительно взирает на меня. Его миссия еще не окончена и мне остается только подтвердить это:
— Иди и узнай.
Чтобы Авасий не увязался за ним, придерживаю сколота за плечо:
— Ты пойдешь со мной.
— Да, пазака, — отвечает Авасий и выходит из дома вслед за Лидом.
Иду за ними, сокрушаясь о том, что отдыхать в удобной постели куда приятнее, чем кого бы то ни было спасать. Даже если этот кто-то и царских кровей...