– А это просто стеклышко. Как пробка от духов, – определил Мишка и протер стеклышко рукавом. Оно полыхнуло разноцветными огоньками, колючими лучиками. Мишка, что-то быстро соображая,, наморщил лоб и чуть царапнул находкой по оконному стеклу. На нем остался след.
– Алмаз. Даже брильянт.
Виолетта оглянулась на дверь и сказала, понизив голос:
– Мальчишки, девочки, а ведь Пашка за этой шкатулкой охотился. Дима, зови Рекса, а я побегу домой и позвоню в милицию, с такой шкатулкой нам оставаться долго нельзя.
Димка выскочил во двор. Рекс что-то унюхал под сараем, рыл в податливой весенней земле нору и, как назло, заартачился.
Виолетта ворвалась к себе:
– Мама, у Димки золото нашли! Надо сообщить в милицию.
– Мой бог! Какое золото? Зачем оно у мальчишки? И зачем милиция?
– Да не у него, в их квартире. – Она бросилась к телефону, начала названивать. Потом спохватилась, показала матери, чтобы та захлопнула дверь на балкон. Дверь была распахнута, чтобы впустить прохладный воздух, пока нет легко простужающегося Левы. Виолетта дозвонилась и доложила:
– Сообщает комсомолка Грановская. На Смоленской, в бывшем доме купца Прохорова, обнаружено золото. Немедленно приезжайте, а то мы боимся вора. – Она дала номер дома и квартиры, положила трубку и побежала к дверям. Эмилия Наумовна загородила Виолетте путь:
– Там вор? Не пущу!
– Мама, вора там нет, но там есть Лева.
– Тогда я сама…
Виолетта поймала мать за кофту.
– Мама, не ходи! Ты все испортишь.
Эмилия Наумовна шлепнула Виолетту по руке:
– Не смей так с матерью!
Виолетта, опередив ее, выскользнула за дверь. Эмилия Наумовна побежала за дочерью, но на лестнице отстала.
– Господи, она скачет через пять ступенек, как коза! Виолетта! Ты сломаешь каблуки и обязательно свернешь себе шею.
Димка и Рекс тоже препирались. Одуревший от земного весеннего запаха, Рекс было пошел за Димкой, но увидел кота и неожиданно вырвался. Кот стремглав взлетел на дерево, Рекс заскреб передними лапами по стволу, досадливо заскулил сквозь намордник. Димка оттащил Рекса за ошейник от дерева, но тут через двор пронеслась заполошная курица. За ней Рекс кинулся просто так, ибо был обучен домашнюю птицу не трогать. Видя, что сближается с беглянкой, он затормозил всеми четырьмя и проехался на когтях до дыры в заборе, в какую и нырнула напуганная хохлатка. Тут Рекс окончательно пришел в себя и виновато помахивая хвостом сам затрусил домой.
Пашка в тот день пришел к Юльке и снова принес вино. Зная, что Юлька и без вина соображает плохо, попросил:
– Сначала, Юленька, ответьте на мои вопросы, а потом уж я вас угощу. Когда уходят из дома интересующие нас соседи?
– К восьми никого не остается.
– Когда возвращаются?
– Мальчишка к обеду. Отец и мать к вечеру. А бывает и заполночь. Они партейные и часто заседают. И еще они мотаются в командировки. Но когда их нет, дома пес сидит. Огромадный.
Пашка задумался. Вообще-то он на этот раз подготовился к делу неплохо. По снятым Юлькой слепкам с замочных скважин квартиры Климовых, еще за время отсидки в исправительном лагере, Пашка изготовил ключи. Он припас сверла, шлямбур, гвоздодер, отвертку, зубило. Квартиру Климовых он запомнил хорошо, когда заходил в нее под видом управдома. Лепные ее украшения так и стояли перед Пашкиными глазами. Простукать их, уловив за ними пустоту, вскрыть… Но вот про пса Пашка не подумал. Спросил у Юльки:
– Пес породистый?
– Овчарка немецкая.
– Обученный?
– Мальчишка держит палку, он через нее скачет. А бросит палку, он за ней сбегает, принесет.
– Пустолает?
– Нет.
– Колбасы ему подбросить не пробовала?
– У чужих не берет.
«Ничего, – решил Пашка, – надену ватник, рукавицы покрепче, соображу что-то вроде ухвата, нож заточу поострее, справлюсь». Он налил Юльке вина.
– Спасибо за сведения, Юлия Даниловна. Вот вам магарыч.
Хотел уже уходить, но увидел в окно перелезающих через штакетник школьного двора Димку, Мишку и Ваську. Юлька сказала:
– Вот они, разномастные: чернявый, светлый и рыжий. Водой не разольешь. Мне они в морду чернилами плеснули.
– Осторожней будешь, – сказал Пашка.
Вслед за мальчишками в квартиру Климовых прошли незнакомые две девчонки. Потом Виолетта и Лева, которых Пашка знал в лицо. Пашка спросил: