У нее больше не было ее записных книжек. Перед тем как уехать с Фрэнком в западный Техас, она упаковала их и отправила по адресу: Нью-Йорк, Пятая авеню, 69, кабинет 518, где сама никогда не была. Она так и не узнала, дошли ли ее книжки по назначению.
Может, следует выяснить? После всех поездов прогулка ей не помешает.
Но сначала надо принять ванну. Сначала надо отдохнуть.
Сначала немного подумать, что делать дальше.
Лурлин поняла, что речь идет об искуплении.
Она давно призналась себе, что ее поездки по родному Югу не имеют никакого отношения к Добрым делам. Все было связано с Норин. Скажи Норин тогда правду, может, до сих пор была бы жива. И она, и тот славный парень, чьего имени Лурлин не знала. Коротали бы дни где-нибудь независимо друг от друга, и их жизни и судьбы никак не пересекались. Обзавелись бы каждый своей полноценной семьей, имели бы разные, но равноценные дома, жили бы отдельно друг от друга, но вели примерно одинаковое существование.
Хотя Лурлин достаточно всего насмотрелась, чтобы понимать: отдельно не значит равноценно и одинаково. Как правило, это означает отдельно и неравноценно.
Все говорило за это. Вся ложь, к которой она прибегала в поисках правды.
Иногда она представлялась Лурин Тейлор, чья семья жила в Атланте. Иногда Норин Дрейтон, приехавшей навестить родственников в нескольких милях отсюда. Иногда превращалась в миссис Вейси, подыскивавшую место школьной учительницы. А иногда, задержавшись в каком-то месте всего на день, говорила столько лжи, чтобы лишний раз убедиться, что жители маленьких городков – как бы эти городки ни назывались – сразу чувствуют правду.
Обычно она уезжала, прежде чем ее выдворяли из города, до того, как успевали выкинуть вон.
А кое-где вливалась в общество на неделю, на месяц, на лето. Объявляла себя вдовой, или старой девой, потерявшей надежду выйти замуж, или замужней женщиной, получившей от отца деньги и решившей купить дом, но так, чтобы преподнести супругу сюрприз.
Удивительно, что многие верили ее лжи. Особенно после того, как она научилась отличать выговор жителей Атланты к северу от Пидмонта от выговора новоорлеанцев из Паркового квартала. Она могла сойти за уроженку Хантсвилля и задурить голову каролинцам, убедив их, что приехала из Алабамы. Трудновато давался арканзасский выговор, и она не сумела усвоить различий в речи жителей Мемфиса и Нэшвилла, поэтому компенсировала пробел речью жительницы Атланты, поскольку всем известно, что тамошние уроженцы непоседы и вечно живут на колесах.
Ее редко ловили на лжи. В 1919 году чуть не случился прокол в Арканзасе. Местные женщины выгнали ее вон. И был еще тот день в Далласе, когда она познакомилась с Фрэнком. Она задавала слишком много вопросов, и, когда шла обедать, за ней следили какие-то мужчины. Лурлин скользнула за столик к Фрэнку, который пил кофе со сладким яблочным пирогом, и попросила разрешения немного с ним посидеть.
Фрэнк решил, что хулиганы заинтересовались тем, что у женщины под юбкой, а она не стала его разубеждать. Они разговорились, стали переписываться, и это привело к тому, что последовало за ее бегством из Уэйко.
Путешествуя, Лурлин, несмотря на трудности, обнаруживала много интересного. За обедом в меблированных комнатах ей рассказывали по секрету всякие истории. С гордостью показывали снимок, на котором родственники позируют рядом с убитым. Советовали не соваться в определенный городской район, если она не хочет напороться на вульгарных парней с бегающими глазками.
Ее миссия заключалась в том, чтобы разговаривать со всяким отребьем – с убийцами и их родными, горожанами, для которых линчевание стало развлечением. Она всегда приезжала слишком поздно, когда ей показывали открытку или фотографию или до нее доходили слухи. Она собирала информацию для статей, которые потом появлялись в газетах «Амстердам ньюс», «Кризис», «Защитник» или «Атланта индепендент». Беседовала с адвокатами, которым не хватало как раз этого свидетельства, этой информации, чтобы помочь клиенту. Даже общалась с великим Дэрроу[40], рискуя, что он, узнав, кто она такая, откажется от дела.
Она занималась тем, во что верила, что вдохновляло, пугало и наполняло смыслом ее существование. Это были Добрые дела Эллиота. Искупление за Норин.
И на какое-то время ее собственная жизнь.
Разбираться с деньгами пришлось полночи. Двадцатку она положила в бумажник. По сотне сунула в четыре конверта и спрятала в сумочку. Еще в один конверт тоже положила сотню и опустила на дно чемодана. Очередную купюру пристроила под плитку в ванной. Остальное поместила в спортивную сумку, завернув в несколько слоев нижнего белья и ночных рубашек. Поверх всего положила коробку со свадебным кольцом и жемчужным ожерельем, чтобы, когда она попросит менеджера отеля поставить сумку в сейф, с полным правом сказать, что поручает его заботам драгоценности. Потом обвязала сумку двумя веревками и затянула старинным двойным узлом, которому научил ее отец, чтобы быть уверенной – внутрь никто не влезет.
40
Дэрроу, Кларенс Сьюард (1857–1938) – юрист, юрисконсульт муниципалитета г. Чикаго. Его имя часто используют как пример образцового адвоката.