Майский вежливо (и несколько удивлённо) пожал руку и предложил Строеву присесть.
- Господин ротмистр… - начал он…
- Господин ротмистр, а давайте без чинов…: - перебил его Антон.
- Ну что же, без чинов, так без чинов. Антон Сергеевич, вы сообщили околоточному надзирателю, что господин Штакельберг ваш давний знакомый.
- Штакельберг? Вы генерал-лейтенанта Штакельберга имеете ввиду?
- Нет, я имею в виду Игоря Карловича Штакельберга. Вы сказали, что давно его знаете.
- Игорь? Да, он - действительно мой давний знакомец. Можно сказать - с детства. Позвольте, а не родственник ли он генералу барону Георгию Карловичу Штакельбергу?
- Родственник. Дальний. Троюродный племянник, если быть точным.
- Надо же, как тесен мир…
- И как давно вы последний раз встречались?
- Лет восемь не виделись.
- Значит вам не известно, что господин Штакельберг - член партии социал-демократов?
- Нет, откуда мне это знать. Да и то, что член такой фамилии - революционер, в голове не укладывается.
- Антон Сергеевич, расскажите, что между вами произошло на Тверской.
Антон рассказал о происшествии, заодно и упомянул достопамятную детскую "дуэль".
- Хм, возможно для господина Штакельберга этот поединок тоже памятен, оттого и окликнул вас по прозвищу. Кстати, хорошо, что вы пистолет сразу не достали - у пойманных злоумышленников полицейские изъяли два "нагана" и "браунинг". А ваше решение биться "на кулачки" помогло избежать большой стрельбы. Эти господа, не задумываясь, пускают в ход оружие.
- А куда же смотрит Корпус?.
- А ваша служба? Если мне память не изменяет, именно Корпус пограничной стражи должен пресекать контрабандный ввоз оружия в пределы империи. А у этих господ 80% оружия - из нелегальных поставок.
- Господин штабс-ротмистр, - снова перешёл на официальный тон Строев (да ещё и назвал жандарма полным званием, хотя в разговоре было принято приставки "под" и "штабс" опускать) - "я последние три года воевал в Маньчжурии, и с контрабандой давно дела не имел. Что, дела настолько плохи?"
- Вашего геройства, Антон Сергеевич: - Майский, как будто не заметил холодности Антона, - "никто не умаляет, но, вот, выяснять, кто больше виноват в этом разгуле беззакония, времени нет. На Балтике, вон, поток контрабанды таков, что в помощь вашим коллегам два дивизиона миноносцев передали. И литературу везут, и, что хуже, оружие. Вы не поверите, целыми пароходами везут, не стесняются, сволочи."
Антону стало стыдно, за свою, прямо скажем, несколько ребяческую выходку.
- Сергей Станиславович, вы правы, чем я могу быть вам полезен?
- Антон Сергеевич, вы говорили, что нападавших, за вычетом господина Штакельберга, было семеро. Городовыми задержано шестеро. Вы, случаем, не запомнили седьмого?
- Попробую описать, но вы знаете, я его мельком видел. Росту невысокого - вершков восемь-девять, щуплый. Глаза он так, весьма характерно прищуривал.
- Как будто из темной комнаты на свет вышел?
- Так точно.
- Интересно-интересно. И как он себя повёл?
- Как только свистки услышал, и я пистолет достал, он сразу в толпу метнулся. Да и некогда мне на него заглядываться было - ситуация не та, сами понимаете.
- Похоже, вам с настоящим хищником столкнуться довелось. Из настоящих бомбистов-нелегалов.
- Из чего вы такие выводы сделали?
- Глаза щурит - на свету давно не был. Или в подвале сидел или в тёмной комнате без окон. Вполне возможно специалист по "адским машинам". В драку, несмотря на её изначальную выигрышность лезть не стал - в сторонке, как вы говорите, стоял. Есть у меня мысль, что господа социалисты этого типа вели куда-то, возможно, на другую квартиру конспиративную. Да уж, господин Штакельберг со своими детскими обидами подвёл их. Похоже, что кроме него, да этого - "с прищуром", остальные - сошки мелкие, неопытные. В драку полезли на задании, да ещё на офицера Пограничной стражи, а ведь серьезные нелегалы с вашим братом сталкиваются частенько, и знают, что вы, на контрабандистах натасканные, добыча посложнее офицеров пехотных, да кавалерийских.
- Ну, спасибо, на добром слове, Сергей Станиславович… - хмыкнул Строев.
Однако навестить училище в этот день Антоны так и не довелось. Когда он вышел на Тверской бульвар, то выяснилось, что там проходит митинг. Толпы народа, с красными флагами, лозунгами и кричащими ораторами, заполонили всё начало бульвара. С некоторых пор Строев недолюбливал большие скопления народа, поэтому, чертыхнувшись про себя, Антон развернулся и пошёл домой. В конце-концов, у него впереди ещё 3 недели отпуска.
Когда Антон пришел домой, отец уже вернулся со службы, и они обедали всей семьёй (если не считать отсутствующего старшего брата). После обеда мужчины удалились в гостиную: Антон - покурить, а Сергей Владимирович - с пачкой свежих газет.