— Быть по-вашему! — Чугунов, почувствовав лёгкий озноб, поднялся, пересёк кабинет и замер у окна. — Есть у меня лейтенант на примете.
Проводив взглядом майора, Чугунов снова пытался набрать тепла в солнечных лучах. Тарас Григорьевич размышлял о сложившейся обстановке. По имеющимся во вверенном ему отделе «Смерш» данным, полученным из закордонных источников, из фактов участившихся прорывов через границу вражеских лазутчиков, из обзорных справок Главного Управления военной контрразведки «Смерш» генерал делал вывод: японская разведка не ослабляет усилий в сборе информации о Забайкалье.
Противник не может не предугадывать перспективу очутиться в огневом контакте с советской стороной — на западе его союзники идут ко дну! Накопление военного снаряжения в Распадковой, узнай о нём японцы, несомненно станет дополнительным толчком к такому прогнозу. Сигналы отсюда не исключаются: наблюдатели, вероятно, где-либо затаились! Острый интерес штаба войск Квантунской армии к намерениям советской стороны непременно выявится в учащении засылки агентуры…
Немного согревшись, Чугунов вернулся на рабочее место. Среди бумаг, приготовленных помощником в отдельной папке, он обнаружил странички, исписанные твёрдым почерком, без помарок.
По прибытии пополнения в отдел «Смерш» генерал принял лейтенанта Сидорина, плечистого, со светлыми глазами крепыша. В ходе ознакомления Тарас Григорьевич завёл речь о сопредельной стороне. И тут выяснилось, что выпускник спецшколы нетвёрдо ориентируется в оперативной обстановке, связанной с противостоянием военной разведки вероятного противника и контрразведки Красной Армии.
— В Харбине до ста тысяч русских эмигрантов. Тысячи беженцев из прежней России. Ярые монархисты, офицеры белого движения и казаки атаманов Семёнова и Анненкова, барона Унгерна. — Тарас Григорьевич оценивающе посматривал из-под очков на молодого офицера. — Из сих закромов японцы черпают кадры шпионов и диверсантов, нацеленных на нас. Я дам указания архивному отделению ознакомить вас с необходимыми материалами. Вам, товарищ лейтенант, предстоит своего рода дипломная работа. Представите мне обзорную справку…
Теперь генерал сосредоточенно читал листки лейтенанта Сидорина, по своему обыкновению делая пометки на полях.
«В апреле 1918 года в Харбине организовался «Дальневосточный комитет защиты Родины и Учредительного собрания». Возглавил его генерал Хорват Д. Л., управляющий Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).
12 августа 1918 года во Владивостоке высадился японский десант в 16 тысяч солдат и офицеров, позднее интервенционистский корпус пополнился до 150 тысяч человек.
27 ноября 1918 года есаул Семёнов Г. М. получил телеграмму из Токио: «Японское общественное мнение не одобряет Колчака. Вы протестуйте против него.
2 апреля 1919 года колчаковский министр иностранных дел, находившийся в Париже, получил из Сибири сообщение: «Имеются свидетельские показания о соглашении, заключённом Семёновым с Японией, предоставляющем в распоряжение последней все золотые прииски Забайкалья».
Под давлением японцев Колчак 23 декабря 1919 года назначает генерал-майора Семёнова Г. М. главнокомандующим всеми войсками Дальнего Востока, а 4 января 1920 года указом адмирала Колчака вся полнота военной и гражданской власти на территории Российской восточной окраины передана Семёнову Г. М.
В начале 1920 года в отделение Российского госбанка в Харбине поступило золото Российской империи, попавшее к атаману Семёнову Г. М. В марте 1920 года из Харбина японские военные вывезли сокровища через Дайрен в Японию.
В начале сентября 1920 года Семёнов Г. М. улетает из Читы на аэроплане. 21 октября 1920 года семёновцы убежали из Забайкалья и через Маньчжурию по КВЖД направились в Приморье для борьбы с Советской властью.
«В случае освобождения территории Сибири от большевиков Япония получает в Сибири полное господство. Русское административное управление будет находится под японским надзором. Все концессии принадлежат японцам. В пунктах, имеющих для японцев стратегическое значение, японское императорское правительство имеет право держать военные силы в количестве, признаваемом им необходимым».
Меморандум от 12 марта 1921 года».
Из обвинительного заключения по делу атамана Анненкова Б. В.
г. Москва 23 мая 1927 года.
«…Сторонники атамана Анненкова Б. В., учинили налёт на Войсковой казачий собор в Омске и похитили казачье знамя Ермака и «Войсковое казачье знамя трёхсотлетия дома Романовых». Окружённый девятью преданными ему «партизанами», атаман ускакал в сторону Кокчетава. Среди участников ограбления замечен урядник Синегузкин Харитон Пантелеевич.