– Хорошо. Тогда скажи мне, бес тебя возьми, зачем ты пробрался в крепость лорда, обойдя три линии охраны и магический запрет? Что ты забыл в старой комнате?
Человек повел плечом, достал из-за пазухи трубку и попытался набить табак связанными руками.
– Быть может, сейчас я буду объяснять азбуку коню, но я всего лишь хотел заглянуть в медальон над камином. Там портрет его дочери – может, вы знаете, она умерла девять лет назад. Вчера я проснулся и не смог вспомнить, на какой щеке у нее была родинка: на правой или на левой. Мне просто нужно было посмотреть.
СВАТОВСТВО
Одним весенним днем, когда почки уже набухли и лужи подсохли, Вильго из дома Готара-каменотеса не пошел на ярмарку, а направился прямиком к Анисе из дома Хальдора-судьи. В его руках был чуть помятый букет белоцветников (которые неосторожно появились первыми в лесу), а на шляпе – новое гусиное перо. Лицо же перекосила такая обреченная и вместе с тем довольная ухмылка, что и дурак мог понять: Вильго идет свататься.
Аниса жила в старой каменной усадьбе, одна-одинешенька после смерти отца. В бедной деревеньке эта усадьба казалась дворцом, и, конечно, ее стены были словно медом намазаны для окрестных женихов. Но при этом, как ни странно, дочь судьи оставалась в девках. Причем, по слухам, сама она никому не отказывала, просто молодые люди вдруг начинали воротить от нее нос.
– Это девица только издали ничего, а вблизи – ну просто страх, – пытались отговорить Вильго его приятели, уже побывавшие в старой усадьбе.
– Ну, с лица воду не пить, умела бы пироги печь, – отвечал парень. – А не умеет – и того лучше. Пусть сидит в уголочке и помалкивает. С домом я сам разберусь.
– Не такой уж он и большой, дом этот, – не отступали те.
– Скажете тоже, не большой! Давеча южную стену мерил, прикидывал – пятьдесят шагов, не меньше! Крыша крепкая, окна чистой слюды – чем не хороша невеста?
– Да не женишься ты на ней.
– Еще как женюсь! – фыркнул Вильго и вырвал лучшее перо из гусиного зада.
«Врут они все, – думал он. – Говорят, что не захотели в жены брать, а она-то, небось, сама им от ворот поворот дала. Стыдно признаться, вот и брешут. Но мне Аниса не откажет! Я даже у нашего мясника-скупердяя баранью ногу за полцены взял, неужто девчонку не уломаю?»
Погруженный в свои мысли, Вильго и не заметил, как приблизился к старой усадьбе. Ворота оказались незапертыми, двери – тоже. Парень вошел в просторный зал и огляделся. Высокий потолок, добротная мебель. Правда, нет порядка: там и сям лежат книги, с кресла свисают ленты для вышивки, на столе надкусанное яблоко… в общем, не хватает твердой мужской руки.
«Да, – сказал себе Вильго, еще раз обежав все глазами. – Все как надо. Подойдет».
– Проходите же сюда! – донесся звонкий голосок из дальней комнаты.
Увидев хозяйку дома, парень вздохнул с облегчением. Вблизи она была вовсе не страшна, а напротив, вполне себе миловидна. Cиние глаза, ровный носик, две светлые, наспех скрученные косицы. Аниса улыбнулась гостю и указала на обитый бархатом стул.
Вильго присел на краешек и протянул девушке букет белоцветников. Его бравада улетучилась – все же здесь была не лавка мясника.
– Я тут пришел… – неуклюже начал он, теребя перо на шляпе.
– Да? – с готовностью отозвалась Аниса.
– Просто вдруг подумалось…
– Да-да? – вновь подбодрила его хозяйка.
– Подумалось, что такой… э… красивой и достойной… э… особе, наверное, нелегко справляться с таким большим… в смысле, нелегко жить совсем одной…
Внезапно Вильго захлопнул рот так резко, что клацнули зубы. Рассматривая обстановку во время своей проникновенной речи, он вдруг уперся взглядом в темный дверной проем смежной комнаты. Оттуда на него смотрели два красных глаза.
– О, – напомнила о себе Аниса. – Продолжайте!
Парень ощутил невидимые гвозди на своем стуле и беспокойно заерзал.
– Да, совершенно одной. Знаете, как пень…
Мысленно Вильго прикинул расстояние от пола до горящих глаз. Нечто, таящееся в комнате, было выше человеческого роста.
– Какой пень? – удивилась девушка.
– Я хотел сказать, как перст. Да, как перст. В болоте…
Из тени показалось зеленоватое щупальце, словно из глубокой лесной топи. Оно медленно потянулось к стулу Вильго, потом остановилось, изогнулось и вновь спряталось за порогом. Аниса следила за остекленевшим взглядом своего гостя, но как будто ничего не видела.
– Не поняла, – озадаченно произнесла она. – Что – в болоте?
Парень вздрогнул.
– В болоте нынче клюква поспела, – быстро сказал он.
– Весной?
– Я как раз шел ее собирать. Вам… вам прислать корзину?
– Буду признательна. Так все-таки о чем вы хотели мне сообщить?
– Так о корзине и хотел. Разрешите… я пойду?
– Идите. – Аниса недоуменно пожала плечами. – Может, все-таки яблочного вина?
Но Вильго уже не было в комнате. Забыв раскланяться, он выскочил во двор, крепко затворил за собой калитку и быстро зашагал по проселочной дороге.
«Ну, друзья, – подумал парень, когда уже чуток успокоился. – Не могли предупредить. Не могли сказать мне… что у нее такая бородавка на носу!»
Он хотел поправить перо на шляпе, но пера там не оказалось. Оно осталось лежать на бархатном стуле. Аниса подняла его двумя пальцами и выбросила в окошко. Потом со вздохом облегчения распустила волосы, швырнула ленту в угол и выбрала самое большое яблоко.
– Может, все-таки признаться, что я вовсе не хочу замуж? – вслух подумала она, прислонившись к двери. – Но ведь не поверят. Выставят дурочкой и в конце концов выселят. Пусть ходят, что уж там. Правда?
Темноту комнаты прорезал длинный раздвоенный язык и осторожно взял яблоко с хозяйкиной ладони.
ПО КРУГУ
Когда почтенные Рум и Лита из Виллы-на-обочине собирались в Город, то готовились к этому так же тщательно, как к праздничному ужину на двадцать персон. Ведь никто не знал, чем обернется поездка: они могли сделать покупки и вернуться в тот же день, а могли застрять там на неделю-другую. Все из-за Города – он был лакомым кусочком для окрестных враждующих кланов и с боем переходил то в одни, то в другие руки. Флаги поднимались и опускались; обивка на кресле градоначальника от постоянной смены веса и формы истерлась до дыр. Это длилось столько лет, что медные таблички со старыми названиями улиц не переплавляли, а аккуратно снимали и прятали – в целях экономии: рано или поздно проигравший клан вернется и сделает все по-прежнему. А сам город сменил столько имен, что для верности его стали величать просто Городом.
Местные жители уже привыкли к постоянным войнам – благо что войны эти носили весьма мягкий характер: не было ни кровопролития, ни грабежей, ни поджогов. Люди просто занимались своими делами, понимая, что в некоторые дни лучше посидеть дома, иначе очередные завоеватели в запале могут сбить с ног и перевернуть повозки. Единственным неудобством было то, что Город почти всегда находился в осаде: иногда считанные часы, а порой – не меньше месяца. Припасов у прозорливых горожан всегда хватало, но жилось тесновато: ни выйти по грибы, ни навестить тетушку с дальней деревни…
– А может, не поедем? – в который раз робко спросил почтенный Рум.
– Скажешь тоже, – отрезала его жена. – Моя нижняя юбка похожа на решето, а малышу нужны сапожки. Где ты здесь видел сапожника? Живем, как в пустыне, в деревнях один сброд, только в Городе и можно найти что-то приличное!
– Ну что ж, – сдался отец семейства, – Кривые Мечи захватили власть всего четыре дня назад. Не могут же они так быстро все профукать…
– Тем более, мы все предусмотрели. Янта, милая, ты подготовила голубей? Помнишь, что нужно сделать?
– Да, – хмуро отозвалась старшая дочь.
– Ну-ка, повтори.
– Если вы не вернетесь к утру, следует послать голубя на постоялый двор «Золотая ложка». Тогда вы напишете указания мяснику и молочнику. Старому Тоби, если он плохо взобьёт масло, заплатить на монету меньше. Смотреть, чтобы няня не спускалась в погреб за вином и не разрешала Лютему ходить на речку. Остальное – по ситуации.