Спустя десять минут неторопливой ходьбы, они остановились у закрытых железных ворот большого ремонтного двора, где перед широким гаражом со сдвоенными воротами стояли рядами комбайны, косилки и трактора – всё, что в кирпичный гараж не помещалось. По обеим сторонам двора были обустроены высокие навесы, где складировались бочки, пустые и с горючкой. Там же, у забора, подзаросшие травой, стояли смотровые эстакады. Немного покосившиеся ворота были закрыты на замок, висевший на оттянутой цепи так, что можно было легко попасть внутрь – защита от воровства, не от прохожих. Друзья, оглядевшись по сторонам, проскользнули внутрь. Там они направились в дальней конец территории, за гараж, где доживала свой век и медленно ржавела неисправная техника, иногда служа донором запчастей для рабочей.
Васятка немного покружил среди ржавых косилок и тракторов, выискивая подходящую его задумке машину, и, наконец, остановился перед старой «Белорусью», на колесах без покрышек, без защитной решетки на движке и без единого стекла. Заводской цвет понять уже не было никакой возможности. Иван-чай и лебеда росли вокруг и сквозь трактор метра на полтора. Петрович кивнул Васятке с одобрением, перехватил лопату поудобнее и отправился на борьбу с травой, очищая пространство вокруг трактора. Васятка же, со свертком под мышкой и петухом в другой руке, вернулся назад и начал шарить под навесом.
Спустя пятнадцать минут они снова встретились за гаражом. Трактор был очищен от травы и выглядел еще печальнее, Васятка принес в обрезке большой пластиковой канистры отработанное масло и несколько грязных тряпиц. Передав запыхавшемуся Петровичу безвольно висящего петуха, Васятка пошел вокруг трактора, поливая подсохшую траву «отработкой». Замкнув масляный круг, Васятка оглянулся на Петровича, уже успевшего закурить и смотревшего на все васяткины действия с одобрительным интересом. Отступать было поздно.
Просмоленную ветошь подожгли зажигалкой, затем бросили на масляную дорожку. Грязное масло занялось не сразу, больше коптило, чем горело, но мало-помалу огненный круг замкнулся. Подойдя насколько возможно близко к огню, Васятка освободил книгу от ткани и раскрыл на случайной странице. Петрович же достал из кармана складной нож, расправил его и поднял петуха на вытянутой руке над книгой. Темнело и разобрать текст уже было невозможно. Поэтому Васятка просто утвердительно кивнул Петровичу.
Вдруг петух очнулся, забил крыльями и клюнул в беззащитную руку. Кровь из запястья Петровича брызнула потоком на распахнутые страницы, его пальцы разжались и освободившийся петух отчаянно забил крыльями и отлетел на крышу ближайшего навеса, вне зоны досягаемости его похитителей. Петрович же, пытаясь зажать кровоточащую рану, прыгал и кричал от боли, забрызгивая кровью всё вокруг. Васятка остолбенел и стоял, хватая воздух раскрытым ртом, словно рыба.
Прошло не более нескольких секунд, как вдруг взревел ржавый нерабочий мотор и из фар, много лет не имевших ламп, ударил мощный красный свет. Друзья ошалело смотрели на оживший трактор, застыв на месте. Колеса начали прокручиваться, разбрасывая наросший дёрн, задние быстрее передних, и трактор, рывком приподняв переднюю часть, словно вставший на дыбы конь, выбрался из огненного кольца и на приличной скорости ринулся к застывшим друзьям. Переглянувшись, те с криками бросились врассыпную, спеша выбраться с ремдвора, петляя между ржавыми остовами комбайнов, уже плохо видимых в вечерних сумерках, к воротам. А красные лучи гнались за ними, оглушая пустой ремдвор оглушительным треском дизельного движка.
Запнувшегося об заросшую травой покрышку Васятку «Белорусь» задавила за гаражом, проехала сверху большими колесами без шин, разделив на части, как червяка. Петрович добежал до ворот, но красные лучи его догнали, и наружу он попал не через щель под цепью, а на капоте трактора, выбившего ворота.
Затем трактор неторопливо сдал назад и поехал обратно, аккуратно огибая препятствия, к огненному чадящему кругу. Не доезжая нескольких метров до своей старой стоянки, он остановился и затих, выпустив столб черного дыма из проржавевшей трубы над остывающим двигателем. Фары красного света медленно погасли. Передний бампер и радиаторная решетка влажно блестели от крови, которая ещё и испарялась с радиаторной решетки.
Перед кольцом горящего масла, валялась раскрытая книга и оклемавшийся петух выклевывал что-то со страниц. Заметив замерший трактор, петух повернул к нему свою наклоненную голову и с интересом смотрел, оценивая угрозу. Решив, что никакой опасности нет, петух стал снова что-то выклевывать из книги. Тихо догорало масло, чадя на весь двор. В деревне все собрались по домам и ужинали.