Я понимаю — дальше идти нельзя, улетит. Стараюсь не делать резких движений, останавливаюсь, замираю. И в этот момент у меня прямо из — под ног с громким шумом, с паническим тютюрканьем срывается рябчик. Где он там на земле прятался, я не понял. Я увидел его, когда он уже взлетел. Тут же снялся со своей сосны мой неслух — петушок и полетел в ельник, призывно зеленеющий в низинке неподалёку. Сразу за петушком снялась со своей берёзки и курочка — мать, она тоже направилась в ельник. Вслед за матушкой, друг за дружкой, улетело все семейство.
Я видел куда рябчики улетели, но искать их там не стал. Себе дороже. В ельнике найти, высмотреть рябчика — уж такая морока… Жалко времени. Я иду дальше по дороге, нарочно ухожу с места, где меня видели рябчики, достаю манок. Свищу курочкой в надежде, что кто — то из молодых подлетит на зов. Жду, слышу ответ — неумелый свист молодого рябчика. Я продолжаю манить, но лететь ко мне он не хочет. Хотя отвечает со своего ельника он охотно. Видать, решил потренироваться. Я отправляюсь дальше. А рябчики? Что ж, мы рябчиков не видели?! Добудем. Домой пустой не приду — я в этом уверен.
2 часть
Встреча с рябчиками добавила настроения, и я неспешно, в состоянии тихой безмятежной радости шагаю по своей дороге. Не убил ни рябчика, ни косача, который меня перехитрил — переждал в траве на обочине и снялся буквально за спиной. Но меня это не огорчает. Сам факт встречи с выводком рябчиков, с тетеревами — уже радость. Радует и сама дорога — что ни говори, а приятно встретить после разлуки знакомое, чем — то примечательное место.
Вот слева у дороги стоит хорошо мне знакомое стройное дерево. Это пихта. Стоит она несколько особняком, и этим привлекает к себе внимание. А ещё у неё нижние ветки располагаются очень высоко, что тоже бросается в глаза. Не характерно это для пихты. Но главное, прямо с дороги можно заметить, что её стройный аккуратный ствол сильно покарябан. Если подойти поближе, то можно понять, что ствол изодран когтями зверя. Полосы от когтей — где — то поверхностные, слегка поцарапавшие кору, а где — то — глубокие, продравшие и кору, и луб, до белой древесины. Здесь и старые потемневшие полосы, и новые, видать, недавно оставленные. Медведь метил границы участка. Следы от когтей высоко, значит медведь рослый, серьёзный.
Миную меченную пихту, прохожу метров 300 — и так же с левой стороны, вижу две нешуточные свежевырытые в земле норы. Это уже новости. Мишкина работа. Когда рыл, бросал землю себе за спину, и комья летела на несколько метров. А дернины, так метров на 5–6. Раскапывал норы бурундука. Мне доводилось встречать такие раскопки косолапого, но, всё равно, интересно. Останавливаюсь, рассматриваю. На промысловом участке, где я охотился, мы с мишкой были соседями. Жили мирно, не сорились. Мне нравилось узнавать его повадки, привычки, гастрономические предпочтения. Так, весной по выходу из берлоги он отыскивает на пригреве проснувшиеся муравейники, и охотно поедает муравьёв вместе с личинками и яйцами. В это же время в гнилых, лежащих на земле брёвнах или под корой старых трухлявых пней, выискивает мясистых личинок жуков — вредителей. С появлением растительности, медведь становится травоядным, как корова. Очень любит черемшу. Затем наступает время таёжной ягоды, затем — кедровых орехов. Не брезгует он и полёвкой, если та случайно подвернётся. А ещё меня удивило то, что летом он караулил молодых, не умеющих толком летать, рябчиков. Устраивал охоту на них.
Конечно, всё это наблюдать я мог до тех пор, пока косолапый сосед не ложился на зиму в берлогу. Правда примерно в это же время выпадал снег, и начинался пушной промысел, так что мне было уже не до наблюдений за медведем.
Совсем недалеко успел отойти я от медвежьих раскопок, как услышал сзади голоса. Вот это сюрприз! Никак не ожидал. Привык, что я один здесь хожу. И вот те здрасьте: гости явились, а может, хозяева? Я не оглядываюсь, но шаг нарочно замедляю. Жду, что догонят меня попутчики, и я узнаю: кто такие, откуда, часто ли здесь бывают? На этой дороге я впервые встречаю людей. С интересом прислушиваюсь, пытаюсь уловить разговор. Голоса мужские.
— Ну, ни хрена себе!.. Здоровый видать! — доносится до меня ломкий, судя по тембру, молодой голос.