Поход крымского хана на Астрахань закончился успешно. Астраханское войско было разгромлено, столица ханства захвачена крымцами. Но Мухаммед-Гирей недолго торжествовал. Местные феодалы и ногайские в 1523 г. напали на крымский лагерь и убили хана. Русский летописец сообщал об этих событиях так: Мухаммед-Гирей, «Астрахань одолев, возгордился зело. И сговорившись в Астрахани бывшие ногаи, убили царя и сына его проклятого, и прочих крымских врагов избили»[136]. После этого, весной 1523 г., ногаи и астраханцы ворвались в Крым и целый месяц опустошали его. В Крымском ханстве началась ожесточенная борьба за власть между различными группировками феодалов. Наконец, с турецкой помощью крымским ханом стал Саадет-Гирей. Но победить оппозиционных феодалов ему удалось не сразу. К тому же и степях, в непосредственной близости от Перекопа, кочевали ногаи, угрожая Крыму новыми нападениями. В результате крымский хан, занятый своими внутренними делами и борьбой с Ногайской Ордой, на время выбыл из игры. Русское государство получило передышку, которую использовало для укрепления южных границ.
Это было необходимо потому, что события в Крыму привели к изменению общей обстановки на юге, которое в будущем сулило Русскому государству большие опасности. С момента воцарения Саадет-Гирея, ставшего ханом при прямой военной поддержке турецкого султана, наблюдается «усиление влияния Турции в Крымском ханстве и усиление зависимости ханов от султана. Посаженный на престол султаном Саадет-Гирей охотно шел на подчинение ему. С именем Саадет-Гирея связывается и важное изменение в ханской армии, именно — усиление значения огнестрельного оружия. Привезенные Саадет-Гиреем пушки и пищали давали ему несомненный перевес над князьями и увеличивали мощь крымской армии в любых военных предприятиях ханов. Опорой Саадет-Гирея были и янычары»[137].
Впрочем, отдельные набеги на русские «украины» совершались и в период междоусобной борьбы в Крыму, правда, незначительными силами. В октябре 1523 г. из Азова сообщали, что «азовские казаки под Русь пошли. Пошел, государь, Тагай Софи, а с ним, государь, сорок человек. Другая станица, государь, пошла тридцать человек, а голова у них Джакай Дашем зовут. Да пошел, государь, Сатыл-Ган, а с ним восемьдесят человек, да пошел, государь, Даваш да Ходжа-бек, а с ним сорок человек, да крымских человек со сто с ним заодин вместе. Хотят, государь, на заставу ударить, коя, государь, на поле у тебя стоит, а хотят, государь, татем прийти». Имеются сведения и о набегах отдельных татарских отрядов на Северские земли. В одной из грамот воеводе в Новгороде-Северском Никите Оболенскому рассказывалось о злоключениях путивльского казака Якуша. «Как его князь Никита посылал осенью с детьми боярскими проводником за татарами в погоню, и дети боярские, догнав татар, полон у них отполонили», сам Якуш, «проводив детей боярских до украины, воротился в свои ухожаи». Однако «татары воротились назад севрюков искать по ухожаям, да того Якуша взяли и привезли его в Крым к царю»[138]. Этот рассказ интересен тем, что воссоздает живую картину пограничных будней: с неожиданными татарскими набегами, с погонями отрядов «детей боярских» за грабителями, с полной опасностей жизнью севрюков, которые служат на границе проводниками-вожами московских воевод. То, что именно Якуш упомянут в грамоте, конечно, чистая случайность. Тысячи и десятки тысяч безымянных героев прикрывали «украину» Русского государства, ходили в опасные походы, бились с быстрыми татарскими всадниками и порой мыкали горе в крымском плену…