Вопрос о постройке Любима правительство рассмотрело после того, как из «костромских мест» в Москву прибыли челобитчики и просили, по поручению местной администрации и крестьян ряда волостей Костромского и Вологодского уездов, «город поставить» на реке Обиоре, в устье Учи. Просьба обосновывалась опасностью казанских набегов, потому что волости те «от городов отошли далече, верст по сто, и мест осадных в городах от казанских людей убежищей нет». Правительство разрешило построить город «своими сохами», чтобы «людям бы в город из сел и из деревень спрятаться можно». Любим строили буквально «всем миром»: в постройке стен, рытье рвов, изготовлении кольев для «городского боя», в подвозе «каменья» участвовали все крестьяне, в том числе и частновладельческие[253].
Строить приходилось спешно, в обстановке постоянной военной опасности. Случалось, что новые города немедленно становились объектами казанских нападений. Так, в 1539 г. «весной заложили город Жиланский», а уже «сентября в 20 день пришел Чюра Нарыков, князь казанский, с великой ратью и тот город взял»[254].
Официальный летописец, подводя итоги очередным переговорам с казанскими послами, давал суммарное описание последних казанских набегов: «Царь казанский, увидев за грехи наши нестроение на Москве, и воевали казанцы в те годы по украинам государя нашего никем не возбраняемы, и много христианства погубили и грады пустыми сотворили. А воевали казанцы города и пустыми сотворили: Новгород Нижний, Муром, Мещеру, Гороховец, Балахну, половину Владимира, Шую, Юрьев-Польский, Кострому, Заволжье, Галич совсем, Вологду, Тотьму, Устюг, Пермь, Вятку, многими походами в многие годы»[255].
Казанские походы продолжались и в 1540 г. Весной «приходили на костромские места казанские люди, Чюра Нарыков, а с ним 8000 человек казанцев, и черемисы, и чуваши, и воевали многие костромские места, и князя Ивана отчину на Солдоге. И великого князя воеводы князь Андрей Иванович Холмский да князь Александр Борисович Горбатый и иные многие воеводы со многими людьми московской земли и новгородской ходили на них из Владимира, и догнали на Солдоге, и не успели им ничего. И убит был тогда на той брани на Волге князь Борис Сисеев да Василий Федоров сын Кожин-Замытский»[256]. Той же весной воеводы «от казанской украины» были поставлены во Владимире, Муроме, Елатьме, Нижнем Новгороде, Костроме, Плесе[257]. Зимой казанский хан совершил крупное нападение на Муром. 18 декабря «приходил под Муром казанский царь Сафа-Гирей со многими людьми казанскими и крымскими, и ногайскими, пришел безвестно под город, стоял два дня, а людей многих распустил около города села воевать». Под стенами Мурома начались жестокие бои. «Дети боярские муромские, которые были в городе, и люди городские против татар из города выходили и с татарами бились, и под городом из пушек и из пищалей татар побивали». На помощь осажденному городу пошли великокняжеские воеводы из Владимира. Но раньше их успел из Касимова «царь Шигалей с своими татарами». Он напал на «ногайских людей в загонах», которые опустошали села и деревни в Мещере, и «касимовские татары многих загонщиков побили и полон русский отняли». Однако «иные загонщики много попленили парода христианского и сел пожгли и церквей около города Мурома». Узнав о приближении русских воевод из Владимира, хан Сафа-Гирей снял осаду Мурома и отошел с добычей и пленными. «А воеводы за ним не пошли», — отметил летописец[258]. Разорением Мещеры и Мурома дело не ограничилось. С ханом Сафа-Гиреем «было 30 000 человек», и он разорил не только Муромские «места», но «и Стародуб-Реполов, и Пожарских князей отчину пусту учинили, и людей много в полон поймали, да и Владимирские волости воевали». Снова нападали казанцы и на Нижегородские «места»[259].
Говоря об успешных для казанского хана набегах 1540 г., следует отметить, что московское правительство сосредоточило на «казанской украине» большие силы. И, тем не менее, помешать казанцам захватить добычу и пленных и беспрепятственно уйти восвояси не удалось. В декабре, например, когда «царь казанский Сафа-Гирей приходил к Мурому», во Владимире уже было сосредоточено 5 полков с 14 воеводами, а другие воеводы стояли в Мещере, Нижнем Новгороде, Костроме, Плесе, Галиче[260]. «Больших воевод» отозвали из Владимира и волжских городов только в феврале 1541 г., но и «тогда велел князь великий воеводам постоять на Плесе да в Шуе казанских для людей прихода»[261].