Главной добычей крымских татар были пленники, число которых во время удачных набегов на «украину» достигало десятков тысяч. Боплан пишет о горькой доле этих несчастных людей, оказавшихся во власти насильников; их страдания начинались уже с первой стоянки орды в «поле». «В течение этого отдыха, который продолжается одну неделю, они (татары. — В. К.) собирают вместе всю свою добычу, которая состоит из рабов и скота, и разделяют ее между собою. Самое бесчеловечное сердце тронулось бы при виде, как разлучаются муж со своей женой, мать с дочерью, без всякой надежды увидеться когда-нибудь, отправляясь в жалкую неволю к язычникам мусульманам, которые наносят им бесчисленные оскорбления. Грубость их позволяет им совершать множество самых грязных поступков, как, напр., насиловать девушек и женщин в присутствии их отцов и мужей… Наконец, у самых бесчувственных людей дрогнуло бы сердце, слушая крики и песни победителей среди плача и стонов этих несчастных русских, которые плачут с воплями и причитаниями. Итак, эти несчастные разлучаются в разные стороны: одни идут в Константинополь, другие — в Крым, третьи — Анатолию и т. д.»
Зимние походы крымские татары совершали в основном в польские владения; на русские «украины» набеги предпринимались, как правило, летом. Поэтому сообщение Боплана о тактике летних татарских походов представляет для нас особый интерес.
Готовясь к вторжению в русские земли, орда быстро преодолевала полосу безлюдных степей, а затем на расстоянии 20 или 30 миль от границы перестраивала свои походные порядки. «Татары разделяют свою армию на десять или двенадцать отрядов, каждый из которых содержит около тысячи лошадей. Затем они посылают половину своих войск, в составе шести или семи отрядов, направо, на расстояние одной или полутора миль друг от друга; то же самое они устраивают и с другой половиной войска, которая держится на подобном же расстоянии с левой стороны; это делают они для того, чтобы иметь растянутый фронт от 10 до 12 миль. Впереди, на расстоянии около мили, идет сильный сторожевой отряд «добывать языка», чтобы знать, куда вести войско. Благодаря этому, татары движутся с полной безопасностью. Так действуют они, описывая дугу и тесно держась друг друга, чтобы иметь возможность всякий раз сойтись, как радиусы, в назначенный день в определенное место сбора, в двух или трех милях от границы. Причина, почему татары идут отдельными отрядами, заключается в боязни, как бы их не открыли казаки, рассеянные в степях в качестве сторожевых пикетов на расстоянии двух-трех миль друг от друга, и не узнали бы точно их числа, потому что, в противном случае, они могут известить лишь о том отряде, который был виден…» Эта хитрость очень затрудняла сторожевую службу: крайне сложно было выяснить, идет ли на «украину» большая орда или набег совершает отряд какого-нибудь улусного мурзы.
«Наконец, татары переходят границу и движутся по дороге, которая пролегает между двумя большими реками, всегда по самым высоким местам, между истоками маленьких речек, которые текут в большие реки в одну или в другую сторону. Таким образом, они не встречают преград на своем пути, грабят и опустошают, но не вторгаются в глубь страны дальше шести или десяти миль и тотчас возвращаются обратно. Они остаются не более двух дней в стране, затем отступают, делят добычу и возвращаются по домам».
Такие нападения на «украины» совершались настолько стремительно и неожиданно, что оборонявшие границу войска обычно не успевали встретить врага и старались настигнуть татар при отступлении, чтобы отбить добычу и пленников. Однако это было нелегко сделать. Выйдя в степи, татары разделяются на множество мелких отрядов, которые «расходятся лучеобразно в четыре разные стороны: одни идут к северу, другие — к югу, остальные — к востоку и западу». Затем каждый «маленький отряд в 100 человек разделяется на три части, по 33 человека в каждом, и продолжает путь как и раньше, если не встретится какая-либо речка; потом, пройдя около полумили, они начинают снова делиться натрое, по 10 или 11 человек в каждом, и снова разбегаются в стороны… Татары знают степь так же хорошо, как лоцманы — морские гавани. Все эти мелкие отряды в 10 человек разбегаются в поле, но так, чтобы не встретиться на пути. Наконец, в назначенный час они собираются для свидания в условленное место, за 12 миль от места отправления, в какой-либо лощине, где есть вода и хорошая трава, ибо там они делают привал… Затем они продолжают путь уже целым корпусом, по дороге берут приступом какой-либо пограничный городок, застигнутый врасплох, или грабят села и уходят в степи… Вообще встретить татар довольно трудно, разве как-нибудь случайно, застав их за едой, питьем или ночью во время сна, но и тогда они держатся всегда настороже». Если даже татар удается застать врасплох, то они тотчас «рассыпаются в разные стороны, как мухи, куда кто может, но, убегая, оборачиваются и пускают из лука стрелу так метко, что на расстоянии 60 или 100 шагов никогда не дают промаха по человеку»[21]. Таким опасным и неуловимым был враг, постоянно угрожавший русским южным рубежам.