Здесь? Он и в этом их Екатеринославе жить не желает!
– Я не хочу, чтоб на моей кровати спал какой-то грязный… крестьянин!
Неужели отец согласится? Это же полная потеря самоуважения!
– Наших кроватей им все равно не хватит – на целую артель-то, – очень серьезно сказал отец, но глаза его смеялись. – Будем мебель закупать – и кровати сменим.
– Но я же буду знать!
– Довольно! Я не могу просто содержать этот дом без всякой надежды вернуть средства! – зло поджал губы отец.
Его гримаса, как в зеркале, отразилась на Митином лице. Конечно же, нет! Потому что не умеете вы, батюшка, устраиваться в жизни, как прочие… порядочные люди. Чтоб глава департамента полиции громадной губернии артельщиков в дом селил, потому что денег не имеет! Да кому рассказать – не поверят! Только на это вся Митина надежда.
– Да и ты, мой милый мальчик… Как ты собираешься платить налог?
– Еще платить? – взвился Митя. – За что?
– Воинская добыча облагается податью, – ехидно хмыкнул отец. – На что специальная комиссия имеется. Приедут, высчитают сумму… Так что бабайковские цеха или тишком сжечь, чтоб и духу от них не осталось, или уж выкручиваться как-то…
Митя обессиленно рухнул обратно на топчан – и тихо зашипел сквозь зубы. Топчан был жестким. И занозистым. И штопаные штаны от заноз не спасали.
– Ну что ж, раз мы все решили…
«Вы, батюшка, решили! Меня никто не спросил… А если и спросили – то не так, и решили – неправильно!»
– …Завтра выезжаем, – подвел итог отец. – Думаю, Ингвару тоже не стоит оставаться в имении – когда у него там занятия в реальном училище начинаются? Двадцатого августа?
Ох, Древние, еще и Ингвар! Ингвар будет с ними жить! Митя не то чтобы позабыл об этом, но… словно задвинул неприятную мысль в дальний чулан, не желая портить такое недолгое лето! И вот теперь мысль нагло вылезла из чулана и предстала перед ним во всей своей омерзительности – Ингвар будет с ними жить! Весь год!
– Вам, Аркадий Валерьянович, обустроиться надо, не заботясь о посторонних мальчишках.
– Ингвар нам вовсе не посторонний, – любезно ответил отец. – И я искренне надеюсь, что обустройство больших усилий не потребует. – Отец лукаво прищурился, будто хранил некую приятную тайну.
Конечно, Ингвар нам не посторонний! Ингвар нам – страдание, и боль, и вечный зуд в неудобопроизносимом месте! По крайности, некоторым из нас!
– Да и проще нам забрать его сейчас, чем потом вам наново паротелегу гонять.
«Мою паротелегу, – мрачно подумал Митя. – Тоже из бабайковской добычи. Потому что паротелегу Штольцев Лаппо-Данилевские оставили себе».
– Так что пусть собирается! – заключил отец.
– Я могу ему передать! – Сладким, как патока, голосом предложил Митя. Кто сказал, что месть нужно подавать холодной? Ее надо хлебать с пылу с жару, а когда остынет… можно и подогреть!
– Благодарю, я сам, – сдержанно отказался явно заподозривший что-то Свенельд Карлович.
– Вы только, Свенельд Карлович, проследите, чтоб водку с бабайковской винокурни на паротелегу грузили.
Что Митя, что Свенельд Карлович уставились на отца с одинаковой растерянностью.
– Водку? Зачем? – наконец пробормотал управляющий, но тут же спохватился. – Ох, простите, Аркадий Валерьянович, я не имею права спрашивать.
– Зато я имею! – вмешался Митя. – Это моя добыча!
– Как это – зачем? В полицию доставим, для уничтожения! – удивился отец.
– Но… Ее же и продать можно, только этикетки поменять, чтоб «мертвецкую» водку не опознали. Я уже и с покупателем сговорился…
– Свенельд Карлович! Ну ладно Митька – личность безалаберная и знанием законов не обремененная, но вы-то! Или не знаете, что на водку в Империи – казенная монополия и производство оной, а равно и продажа иначе как по специальным патентам преследуется по статьям 1131, 1134–1138 и 1140–1146 Устава Уголовного суда? Уж не предполагаете ли вы, что вступление в должность начальника губернского департамента полиции я начну с… торговли нелегальной водкой из-под полы?
– Зато явиться в Екатеринослав с полной телегой конфискованной водки авторитета новому начальнику прибавит, – сквозь зубы процедил Митя.
– Ты рассчитываешь, что твои слова меня… устыдят? – приподнял бровь отец. Одну бровь. И у него получилось даже лучше, чем у Мити! Кивнул Свенельду Карловичу – и вышел.
Митя и управляющий остались в кабинете, пристально и мрачно глядя друг на друга поверх заваленного бумагами стола.
Глава 3
Суета вокруг «мертвецкой» водки