– О да! Кровные Предки, да, да! – простонал он, ворочаясь и потягиваясь на льду, как рождественским утром на мягкой перине. По воспаленной коже наконец-то побежали капли – не пота, а талой воды, – и лютый жар начал спадать. Дрожа всем телом, Митя прижался лбом ко льду – круговерть пестрых горящих колес перед глазами затихала, он ясно увидел бело-голубой скол, тончайшую пленку влаги, покрывающую лед, и… с блаженным вздохом повернулся на бок.
Рядом с ним, на соседнем ледяном брусе, кто-то сидел. Тела на леднике Митя заметил, еще когда врывался внутрь: парочка явных бродяг, утопленник с распухшим лицом… Лежачие мертвецы ему нисколько не мешали – после тесного знакомства с ходячими и даже бегающими. Но мертвец сидячий? Сие уже беспокоило. Медленно, по полдюйма Митя начал поворачивать голову. По-турецки поджатые ноги под черной тканью, острые коленки, тощая рука с кривыми желтыми когтями… С хриплым воплем Митя сорвался с ледяного бруса, едва не впечатавшись с размаху в стену.
Рыжая мара ухмыльнулась, скаля острые клыки, и неожиданно участливо проскрипела:
– Убьешь – легче пойдет. И поиск, и зов, и… еще кой-чего перепадет. Бонусом!
Чем? А, неважно, наверняка жуть какая-нибудь – чего еще ждать от нежити. Митя еще попятился, вжимаясь в мокрую стену подвала. Мара впервые была так близко. На миг он заколебался: все же в поместье Бабайко они дрались вместе. Кровные Предки, о чем он думает: она же нежить! Не-жить! Он просто должен попробовать!
– А ежели я не хочу? – вызывающе бросил он, медленно подтягивая из рукава спрятанный под манжетой посеребренный нож.
– Да ладно! – Мара издевательски ощерилась. – Вот хотя бы Лаппо-Данилевского убить – и не хочешь? Еще ка-ак хочешь!
Митя замер, и взгляд его на миг стал мечтательным. Действительно, если Лаппо-Данилевского… и Алешку! Всенепременно!
– И ведь ничего тебе за это не будет! Тебе – можно. Только тебе и можно… – Ее шепот сочился, обволакивал, заворачивая как в теплый платок, добавлял уверенности, гордости, так много уверенности и гордости, что Митя… очнулся.
– Я – не боюсь, – сквозь зубы процедил он. – Я – не хочу! Всего этого! – Широким взмахом ладони он очертил ледник с чинно лежащими мертвецами и позволил ножу соскользнуть в ладонь. – Хочу обычной, уравновешенной жизни светского человека: с конной прогулкой по утрам, обедом у Кюба и клубом или театром по вечерам. Просто оставьте меня в покое! Кровные Предки, разве я много прошу?
Мара странно подвигала плечами: подняла вверх, опустила – похожие на лохматый горб крылья шевельнулись, – и в жутких, как провалы в ничто, ямах ее глаз ему померещилось… сочувствие.
– Когда-то я тоже просила, чтоб меня оставили в покое, – без привычного скрежета в голосе сказала она. – В Ее присутствии[7].
– И что же? – невольно заинтересовался Митя.
– Стала марой! – каркающе рассмеялась она. – Хотя… тобой Она довольна. После того как ты с этими местными божками разобрался… Которые на Ее власть над мертвыми посягнули! Правда, мне показалось, что теперь Она еще больше тебя хочет… Но, может, и пожалеет? По-родственному!
Митя насупился. У этой Кровной Родни не в обычае было щадить родичей.
– Просто уйди! Улетай, убирайся из моей жизни, оставь меня… – Рвущееся с языка «в покое» он успел проглотить. – Просто – оставь!
– Не могу! – Мара снова подняла и опустила плечи. – Я обещала твоей матери…
Митя замер, стиснув кулак так, что лезвие вонзилось в ладонь.
– Не… смей… говорить… о… моей… матери!
– Почему? – искренне удивилась мара. – Она как раз хотела…
– Потому что вы ее забрали! Никогда не прощу! – заорал Митя и бросил нож.
Серебристый клинок свистнул в воздухе, ударил в тощую грудь мары и канул в ее черном одеянии, как в воду булькнул. Митя швырнул второй…
7
Историю мары читайте в нашем сборнике «Ведьма и компания. Брачный сезон», рассказ «Рыжая мара».