========== Ты позволишь мне сфотографировать тебя? ==========
Гермиона рядом с ним листала страницы своего потрепанного альбома, предаваясь светлым воспоминаниям о каждом снимке, который был сделан ею.
— Посмотри, Драко, — помахала она фотокарточкой перед его лицом. — Ты помнишь этот день?
Конечно, он помнил этот день.
Он помнил все. Тот кадр. Тот день. Какая погода была тогда. Во что она была одета. Как улыбка девушки его мечты впервые была подарена ему.
Снимок, который они сейчас разглядывали при свете солнечных лучей стал первым кадром с ним, запечатленным на ее маггловский аппарат.
Фото… Фотоапорт… Фоторепорт… Фото-как-то-там-его-блять-дальше.
Она стояла у Черного озера, держа в руках конструкцию похожую на колдоаппарат, но в пять раз меньше и тресла маленькую бумажку.
Они закончили Хогварст. Это было восьмой курс. Послевоенный. У них оставалось три часа до поезда в Лондон, и большинство выпустившихся старшекурсников решили провести их, прогуливаясь по окрестностям школы, которые за столько-то лет уже успели стать родными.
— У тебя приступ?
Он не понимал, почему вообще заговорил с ней. Их последний разговор состоялся после заседания суда, на котором с Драко сняли все обвинения, благодаря ее защите, когда он нашел ее и извинился. За то, что было до. За то, что было после. За все. Она приняла его извинения с мягкой улыбкой, которая с тех пор словно отпечаталась на подкорке его мозга.
Он вернулся на последний курс обучения, так же как и она. За целый год они обменялись едва ли двумя-тремя фразами. И сейчас, сам Салазар его дёрнул, заговорить с ней первым.
— Прости? — вопросительно изогнула она бровью.
— Твоя рука, — взглядом указал он на ладонь, между пальцами которой все еще была зажата какая-то белая карточка. — Она тряслась.
— А, ты об этом, — улыбнулась ему Грейнджер. — Это фотография. А это, — покрутила она перед его лицом непонятной конструкцией. — Полароид.
— По-ла-роид? — как ребенок, которого только учили говорить, повторил он неизвестное ему ранее слово.
— Да. Это что-то вроде колдоаппарата. Его маггловская альтернатива.
— Ага, — протянул он, тупо уставившись на предмет в ее руках. Полироид. Нет-нет. Птолароид. Да. Точно. — И зачем ты трясла в руках этот птолароид?
Гермиона перед ним громко захохотала, прикрывая рот ладошкой. Ее щечки украсил розовый румянец, когда она снова взглянула на него своими карими, как топленый темный шоколад, глазами.
Ее улыбка всегда была такой красивой.
— Полароид, Драко.
Драко. Она впервые назвала его по имени, и Малфой, кажется, даже слегка пораженно пошатнулся. Глупо заморгал, засмотревшись на Грейнджер, пока та, казалось, вовсе не замечала изменений в мимике парня. Конечно, не замечала. Теперь ее внимание приковывала все та же белая карточка, на которой Драко заметил появление картинки.
— Чтобы на картридже быстрее проявилась фотография, ее нужно потрясти.
Малфой сделал вид, что понял, о чем она говорила, упомянув слово «картридж».
Она протянула ему снимок, на котором виднелись пейзажи лесных ландшафтов Хогвартса по ту сторону от озера, противоположно которой стояли они.
Красиво.
— Почему ты фотографируешь на колдоаппарат? Разве живые снимки не его главное преимущество?
— Это… Мм… Это мамин фотоаппарат.
Драко насупился и неловко почесал затылок, понимая, к чему она вела. В школе ходили слухи о том, на что пошла героиня войны, ради спасения своих родителей. Какие потери ей все же пришлось понести из-за своего решения.
— Прости, я-я… — сорвалось с его уст невнятное бурчание.
— Все в порядке, — поджала она губы. — Может, ты хочешь… — неловкость заполонила все пространство между ними. — Ты позволишь мне сфотографировать тебя?
И Драко почему-то согласился.
А после похвалил ее снимки.
Это и стало их отправной точкой.
В купе Хогварст-экспересса она подсела к нему и следующие два часа поездки они провели в бурном обсуждении каждого снимка, хранившегося в ее фотоальбоме.
Она любила фотографировать природу. Большую часть страниц занимали картинки ландшафтов, окружавших их много лет вокруг территории замка. Ракурсы, которые у нее выходили, заставляли взглянуть по-новому на то, что раньше так приедалось взгляду.
Позже он узнал, что она собиралась во Францию обучаться на фотографа. А ему как раз была предложена стажировка в одном издательстве. Он не помнил, что им тогда двигало, но он шуточно предложил стать моделью для ее практики.
Грейнджер не поняла его сарказма. И следующие полгода Драко все-таки пришлось посещать вместе с ней те курсы по фотографии.
Кадр за кадром.
Щелчок за щелчком.
Вспышка за вспышкой.
И мгновения, когда Гермиона доставала свой старенький полароид, стали теми моментами, ради которых он просыпался по утрам.
Когда она в очередной раз стреляла в него яркой вспышкой, пока он сонный собирался на работу.
Когда она босая бегала по их квартирке за рыжим чудищем, пытаясь поймать того ради очередного снимка на страницах в ее альбоме, предназначенных специально для Живоглота.
Когда после их совместных путешествий они везли не горы сувениров, а стопки фотокарточек.
Когда на ужинах с его матерью Гермиона вставляла очередную стопку картриджей, а Нарцисса радостно хлопала в ладоши, предвещая очередную семейную фотосессию, которая пополнит фотографиями рамки на стенках Мэнора.
Когда у них была любимая Драко страница с ее интимными снимками, отснятая им и зачарованная от чужих взглядов.
Когда Драко сел перед ней на одно колено за секунду до того, как услышал заветное «да», а любопытство Тео всегда касающееся маггловской техники сыграло всем на руку, ведь он вовремя захватил с полки полароид, щелкнув этот момент.
— Ты позволишь мне сфотографировать тебя? — прикрыл он альбом в ее руках и отложил на край пледа.
Гермиона прикрыла лицо ладошкой, сощурившись в камеру из-за падающих на нее лучей, и Драко сделал очередной кадр.
Кадр, на котором внизу они черным маркером подпишут — шесть месяцев.
Шесть месяцев, как его любимая жена сделала его самым счастливым человеком на свете.
Шесть месяцев, как в ее округлившемся животике ждет своего первого снимка Скорпиус Гиперион Малфой.