Проходя мимо учебных полей, она сцапала бесхозный лук, подхватила полупустой колчан, валявшийся неподалеку. Про себя фыркнув, "что за расточительность? Раз так лежит, значит никому не нужно. Можно будет и поохотится и навыки проверить", перекидывая лук через плечо, желания возиться и снимать жилу с петель прямо сейчас не было. Ничего с ним не станет, она прибавила шагу. Между делом, осень не лучшая пора для прогулок по лесу, вдруг дождь займется день, как на зло, выдался хмурым. Значит, следовало поторопиться и добраться до руин до наступления сумерек. Путь был неблизкий, зато хорошо знакомый.
Углубляясь в лес, Лорреви размышляла: "Руины были явно древние, так почему они стояли посреди глухого леса и особо никого не интересовали?" На счет последнего, ответ все же был. Ходила в малых вешенках такая байка интересная, что в глубине лесов жило чудовище. Эту сказку особо любили передавать друг другу подростки у ночных посиделок возле костра, после чего боялись идти в лес. Рассказывали, словно в самом центре леса живут твари, которые опаснее и страшнее волков и медведей, от них разит смертью, а если такая тебя поймает, то будет очень долго убивать. Действительно, твари обитали в окресностях руин, было их не так чтобы слишком много. Про себя Лореви называла их "упырями", а на деле чудовища представляли из себя мертвых животных. Разных: были среди них и медведи с волками, а еще олени, мелкие крысы и прочие лесные обитатели. Объединяло их две вещи: они были "живы", если так можно было сказать о таких противоестественных творениях, только вблизи руин, а второе - даже ожившая лань была крайне агрессивна. Узнать удалось на собственном примере, еще в детстве, когда любопытство завело ее в первый раз. Тогда на нее выбрел изрядо подгнивший олень, сквозь ребра которого уже проглядывали порядком сгнившие внутренности. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что "животное" больно Остервенелая тварь бежала за ней по пятам, едва не настигнув, но, стоило переступить ему невидимую грань, как злое сознание выскользнуло из тела и труп повалился на землю.
С тех пор прошел уже не один год, заветная граница была отмечена вешками, на случай непредвиденной агрессии. Те из тварей что были "посвежее", реагировали на кровь, чувствовали ли, дышали? Собственно степень их свежести, Лорреви определяла по наличию струпьев на теле, когда появлялись эти смердящие язвы, становилось понятно, что "урырь" уже с гнильцой. Опаснее были, разумеется те, что недавно обратились. Как происходит сам процесс, ей не доводилось видеть, хотя было достаточно любопытно. На поясе болтались две тушки куропаток, изловленных по пути. Лорреви помялась, прислушалась. Сейчас у руин было достаточно тихо, на первый взгляд. Выждав еще немного у черты, Реви наконец то двинулась в сторону "старого храма". Во всяком случае это место напоминало храм. Кому и зачем тут поклонялись, разобрать не представлялось возможным, время было беспощадно, алтари и надписи искрошились, оплетенные плющом, теперь напоминали больше бугорки. А может, может тут был погост, а вокруг одни надгробия?
Здесь было и невысокое, в два этажа здание. Лестница давно обрушилась под натиском природы, как и большинство колонн и прочих деталей строений так, что забираться наверх приходилось цепляясь за стоящее рядом дерево. Вверху сохранилась прекрасная, защищенная от ветров каменным гротом с трех сторон и раскидистыми ветвями дерево с четвертой, как раз для таких дожливых вечеров. Самое главное, тварям до туда было не добраться. Когда затеплился костер, девушка устроилась на куче лапника, открывая книгу. Да, соваться к башне ей запретили, но никто не говорил о том, что нельзя разговаривать с экономкой. Было непросто, но все же, Реви нашла ее слабость. Осколки былой эпохи представляли собой, должно быть, настоящее сокровище. Достать их было трудно, опасно и почти невозможно. Ощипанные тушки птиц ожидали, пока прогорит пламя, томить их следовало на углях или угли же грызть. Лично Лорреви предпочитала первый вариант.