1
— 6-й отряд, огонь!
Стоящие на позиции штурмовики в броне моментально вскинули бластерные винтовки и открыли огонь по цели. Целями служили трофейные боевые дроиды, ещё времен Войн клонов, перепрограммированные и вооруженные оглушающим оружием. Цели не стояли на месте — они двигались, наступая, отступая и уходя в укрытия. Штурмовики делали то же самое, причём нельзя было не отдать должное их выучке: никто не метался куда попало, каждый двигался в соответствии со всеми, дабы и вовремя поразить цель, и прикрыть товарища в случае необходимости.
— Одна минута! — сообщил старший сержант, наблюдающему за учениями офицеру. Тот показал знак, оповещающий о том, что можно продолжать.
Впрочем, на продолжение не ушло много времени. Когда таймер сержанта показывал одну минуту двадцать шесть секунд, на землю упал последний пораженный дроид. Среди штурмовиков оглушенных не было.
— Прекратить огонь! — скомандовал сержант, и все солдаты, как один, застыли на исходной позиции, опустив оружие. Офицер внимательно оглядел полигон, затем бойцов. Хоть взгляд его ничего не выражал, они знали, что он доволен.
— Разойдись! 7 отряд, на позиции!
Бойцы стремительно разошлись, и на их места встали следующие пятьдесят человек. Учения продолжились.
***
На посадочную платформу опустился челнок класса «лямбда». Из него вышел один единственный человек с чемоданом в одной руке и планшетом — в другой. Недавний пассажир едва успел отойти на несколько шагов, как челнок тотчас же взлетел и скрылся в небе.
Вновь прибывший осмотрелся, поставил чемодан и свободной рукой поправил одежду, затем пригладил и без того безупречно прилизанные волосы. Он был молод, даже, скорее, юн — не старше двадцати двух лет. Высокий, жилистый, с рыжеватыми волосами, волнистыми от природы, а сейчас тщательно приглаженными с помощью геля. Черная униформа с отметками лейтенанта безупречно сидела на нём — ни единой складочки, а в своих сапогах он без труда мог бы увидеть собственное отражение. На высоком лбу, словно сияла надпись крупными буквами: Я ТОЛЬКО ЧТО ИЗ АКАДЕМИИ.
Не успела осесть пыль, поднятая улетевшим челноком, как к юноше направился дежуривший на платформе штурмовик, следом за ним шел мужчина средних лет в униформе техника.
— Приветствую, сэр, — отдал честь штурмовик. — Чем могу служить?
Лейтенант сглотнул, хлопнув длинными, как у девушки, ресницами.
— Лейтенант Ти-Ренн, прибыл по распределению для прохождения военной службы. Могу я видеть коменданта?
— Конечно, сэр. Прошу вас, предъявите документы.
Штурмовик чуть сместил центр тяжести и слегка отвел назад правую руку, чтобы было легче в случае чего выхватить оружие. Впрочем, лейтенант этого не заметил и спокойно вытащил из кармана удостоверение личности, затем включил планшет и показал штурмовику документ о назначении. Тот кивнул и снова отдал честь.
— Всё в порядке, сэр. Комендант сейчас проводит учения, но, — он глянул на хроно, — освободится через десять стандартных минут. Вы можете подождать в его кабинете. Я вас провожу.
Лейтенант кивком поблагодарил и снова взялся за свой чемодан. Прежде, чем уйти, штурмовик связался с кем-то по внутренней связи, и секунд через десять после этого на платформу вышел другой боец, заступивший место дежурного.
Лейтенант Ти-Ренн был явно впечатлен. Он, конечно, ожидал чего-то подобного, но не мог даже подобрать нужных слов, чтобы должным образом передать свои ощущения. Имперская база «Ноль-шесть» на планете Квенн не поддавалась описанию. Да, здесь повсюду царил безупречнейший порядок в высшей степени этого слова, но дело было даже не в этом. Здесь ощущался несомненный дух товарищества, истинного патриотизма и всецелой преданности тому великому делу, которому они все служили, — которому теперь предстоит, наконец, послужить и ему самому.
Провожатый привел Ти-Ренна четко спланированными коридорами в небольшой кабинет. Впрочем, небольшой — это слишком сильно сказано. Помещение было скорее маленьким и весьма скудно обставленным. Одну стену занимал экран с панелью управления, из мебели здесь имелся лишь рабочий стол с небольшим голопроектором и мини-панелью, сейчас отключенной. Стол был абсолютно чист и пуст — ни планшетов, ни забытых документов. Имелся также жесткий стул, задвинутый под стол. Стены, за исключением экрана, были пусты, лишь над столом висела одна единственная голография, но тоже отключенная, так, что изображения не было видно.
«Должно быть, семейный портрет», — решил лейтенант, за секунды оглядев эту немудреную обстановку. Штурмовик, проводив его, не ушел, а застыл у двери безмолвным изваянием. Сам же Ти-Ренн так и стоял в паре шагов от стола, опустив чемодан на пол и делая вид, что поправляет прическу, а на самом деле, в очередной раз, украдкой вытирает пот со лба. Что греха таить, ему было страшно.
Жизнь всегда была к нему сурова, и всему, чего сумел достичь, он был обязан исключительно себе. Выходцу с захолустной планетки оказалось не так-то просто пробиться в академию — конкурс был просто запредельным. Но и с этой задачей юный Ти-Ренн справился, совсем как в детстве. Его отец, всю жизнь проработавший горняком, искренне удивлялся стремлению отпрыска к знаниям и считал это юношеской блажью. Родители не понимали, что настала новая жизнь — жизнь, в которой не будет места угнетению и несправедливости, где каждый без всяких взяток или влиятельных покровителей сумеет сделать любую карьеру — стоит лишь постараться.
И он старался. Учился ночами, с поразительной изобретательностью выискивал любую нужную информацию — на планшетах или даже на древних бумажных книгах. И победил. Родители сдались, добавили к накопленным им деньгам собственные сбережения и дали сыну этот шанс. Ти-Ренн поступил в академию, и там его испытания только начались. Ему не хватало знаний во многих областях, но теперь к его услугам была богатейшая библиотека, и он пропадал там всё свободное время. Он жаждал знаний, он горел, он желал нести свет, мир и процветание галактике, всего несколько лет назад пережившей такую страшную войну. Он отдавался своему делу со всей юношеской яростью, страстью и энергией — и его усилия увенчались успехом. Он блестяще окончил академию и получил распределение на свое первое место службы.
Когда ему объявили место его назначения, планету Квенн, сектор Кастолар, соученики дружески похлопали его по спине, сопровождая это сочувственными речами: «Вот же, называется, повезло, старик!», «Ну, держись!» «Говорят, комендант там просто зверь!».
Во время полета на Квенн, Ти-Ренн как-то сумел взять себя в руки, но сейчас, стоя в кабинете «зверя» и ожидая его, находился на грани самой настоящей паники. Расспросить штурмовика он не решался. «Соберись», — говорил он себе. — «Ты же имперский офицер и не имеешь права трусить. Разве ты чувствуешь здесь страх? Строгая дисциплина — да, но страха нет. Может, это всё пустые слухи…»
Тревожные размышления прервались решительной поступью. Шаги приближались. Ти-Ренн украдкой посмотрел на хроно — прошло действительно ровно десять минут. «Неужели? Мне кажется, я тут уже не один час!»
Дверь открылась, и в кабинет вошёл пожилой офицер. Он не удивился, заметив незваных гостей, — должно быть, ему уже сообщили.
— Вольно, боец КБ-542/86, благодарю. Можете идти,?
— штурмовик отдал честь коменданту, затем — Ти-Ренну, развернулся и ушёл.
Комендант посмотрел на Ти-Ренна. Глаза у него были пронзительного насыщенно-голубого цвета, и хотя взгляд не был ни добрым, ни ободряющим, юноша вдруг почувствовал, как паника сходит на нет.
— Капитан Холдвел, командующий 41-м батальоном, комендант имперской базы «Ноль-шесть», — представился он. Ти-Ренн отдал честь.
— Капитан, сэр, лейтенант Ти-Ренн прибыл для прохождения военной службы.