- Что случилось? - спросила я у нее.
Она провела по своему бело-голубому меху лапкой.
- Тан-тан плохо себя чувствует.
Верблюдо-осел смотрел на нее большими темными глазами.
- Она заболела?
- Нет. Она просто старая. - Нуан Сама вздохнула. - Я думаю, это ее последнее путешествие. Я прихожу навестить ее, когда могу, но она... Иногда животные просто стареют.
- Я могу как-нибудь облегчить ее состояние?
- Вы можете увеличить уровень кислорода в конюшне? - Нуан Сама подняла на меня взгляд.
Я не могу исправить прочее, но это, по крайней мере, сделать могу.
- Подойдет двадцать три процента?
- Это будет идеально. Благодарю вас! Ей будет легче дышать.
- Сделано. - Я сделала чей-то день лучше. Значит, сегодняшний день не прошел зря.
Гостиница снова зазвенела. Отрокары были очень настойчивы. Я вызвала экран из ближайшей стены. Его заполнило лицо Дагоркуна.
- Ханум просит вас разделить с ней ее утренний чай.
Я не хотела разделять чай. Я не хотела играть в политику или быть разумной. Мне просто хотелось отправиться на кухню сделать себе чашечку кофе. Мне понадобится поддержка.
- Спасибо. Я сейчас поднимусь.
Я махнула экрану, вызывая крытый балкон, где любила завтракать Калдения. Ее Милость сидела на своем любимом стуле, безукоризненно одетая в сложный густо-синий гибрид платья и кимоно с золотыми и красными вышитыми цветами.
- Доброе утро, Ваша Милость. Вы бы не могли сопроводить меня к Ханум на утренний чай?
- Конечно. Сейчас спущусь.
Я убрала экран и покинула конюшню, чтобы встретиться с Калденией на лестнице.
В покоях отрокаров было необычно тихо. Дагоркун с мрачным лицом снова проводил нас с Калденией на балкон, и встал рядом с матерью, которая восседала в своем одеянии на ярких подушках. В этот раз в круглом кострище горел огонь, вздымая облачка пряного дыма. Я узнала запах - трава джевы. Отрокары сжигали ее на удачу перед дальней дорогой. Ханум смотрела в огонь, сведя брови. Она не осознавала присутствия Калдении.
Я присела на полукруглую скамью.
- Вы уезжаете?
- Завтра вечером.
- Почему?
- Мирные переговоры провалены. - Ханум сощурила глаза. - Теперь не бывать миру.
- Я не понимаю, - мягко произнесла я. - Что изменилось?
- Мы опозорены и унижены.
Также как и вампиры, но сказать это прямо было не лучшей стратегией.
- Святая Анократия нанесла первый удар.
Ханум вздохнула.
- Да, но теперь у нас и с ними слабая позиция. Мы здесь.
Она подняла руку, удерживая ладонь параллельно полу.
- Торговцы здесь.
Она подняла другую ладонь на несколько дюймов выше.
- Торговцы хотят мира. Без мира нет выгоды.
- Все не так просто, - сказал Дагоркун.
- У нас демократичное общество, - сказала Ханум. - Представленные здесь мужчины и женщины - прославленные воины. Они лучшие из лучших, и представляют определенные фракции внутри Орды. Если бы мирный договор был ратифицирован, каждый отрокар добавил бы к нему вес и значимость своей репутации. Их честь и репутация должны были связать наше соглашение. Моим людям был дан простой приказ: не применять силу, пока они находятся под вашей крышей. Руах ослушался его. Это плохо отражается на его командире. На мне.
Дагоркун поморщился.
- Я приехала сюда на переговоры, и была не в состоянии контролировать людей под моим командованием. Из-за этого мы как делегация больше не едины. Принятие мира - решение огромной важности и значимости, должно быть единогласно утверждено. И теперь, когда моя честь была запятнана, мне это единодушное голосования нужно больше, чем когда-либо. Без единодушного голосования, договор не будет иметь вес в остальной Орде.
К нам подошел мужчина отрокар, несший поднос с чайником и четырьмя чашками. Он поставил его на стол, кивнул и ушел. Дагоркун разлил темно-красную жидкость по чашкам. Ханум наблюдала за ним с бесстрастным лицом. Она так хотела, чтобы мирные переговоры увенчались успехом. Мое сердце разрывалось от жалости.
- Есть какая-нибудь надежда на мир? Хоть малейшая? - тихо спросила я.
Она покачала головой.
- Я не люблю долгов, - заявила Ханум безжизненным голосом. - Так что, прежде чем мы уйдем, я прошу вас назвать цену возмещения нашего проступка.
Я отпила чай.
Облачко тумана возникло из балконного пола, и на краткое мгновение я увидела слабое очертание тела фантомного вора.
Мои мышцы окостенели. Тело налилось тяжестью, словно внезапно стало стальным, и я рухнула на пол. Воздух испарился. Я пыталась вздохнуть, и не могла. Легкие сидели в груди как две глыбы, неспособные развернуться.
- Дина! - Калдения бросилась ко мне.
Я не могла посмотреть на нее. Глаза не двигались.
Яд... Меня отравили.
Гостиница закричала, ее древесина заскрипела и застонала, протягиваясь ко мне. Я оттолкнула ее с помощью магии. Нет! Если она прикоснется ко мне, яд распространится. Я не могла убить Гертруду Хант.
- Ты ее отравила! - прорычала Калдения, ее острые зубы рвали воздух.
Дыши, дыши, дыши... Тело отказывалось повиноваться.
Я умираю...
Балкон подо мной расступился. Я провалилась вниз и приземлилась на кухонном столе прямо перед Джорджем, Софи и Джеком. Окостеневшая спина отозвалась болью. Надо мной, сквозь дыру в ткани бытия, Калдения закричала:
- Ее отравили!
- Дина! - закричала Софи.
Я увидела Туран Адина. Он был там, затем исчез.
Я даже не могла вздохнуть. Рот не двигался.
Бледное лицо Джорджа с распахнутыми глазами появилось в моем поле зрения. Набалдашник его трости светился, проецируя информацию перед собой и прокручивая ее с головокружительной скоростью.
Не хватает воздуха...
- Только не снова! - взвыл Орро. - Нет, нет, нет...
- Исправь это, - выдавила Софи сквозь зубы. - Сейчас же исправь это, Джордж. Это заходит слишком далеко.
- Я не могу. Это не было частью плана.
- Сделай что-нибудь!
- Я пытаюсь, - прорычал Джордж. - В базе данных нет этого яда.
«Вот и все», - пронеслось у меня в голове. «Вот так я и умру».
Гостиница волновалась вокруг меня, искривлялась, протягивая ко мне свои корни.
Нет!
- Гостиница может лечить, - крикнула Калдения. - Пусть она вылечит ее!
- Нет, - рявкнул Джордж. - Если гостиница создаст с ней связь, яд может распространиться.
Спасибо. Спасибо за заботу о Гертруде Хант.
Я послала магию, позволяя ей коснуться стен. Я люблю тебя. Ты лучшая. С тобой все будет в порядке.
Дерево ломалось и трещало, словно что-то внутри гостиницы рвалось на части.
Тихо. Все будет хорошо. С тобой все будет в порядке.
Жаль, что я не нашла родителей. Жаль, что я не смогла увидеть Шона еще раз...
Свет начал меркнуть. Я даже не могла закрыть глаза. Я так и умру с открытыми.
Туран Адин заполнил мое поле зрения. Пушистая морда Нуан Сее появилась рядом.
- Ты даешь слово? - спросил Торговец.
Наступила чернота.
Глава 14
Я открыла глаза.
В комнате было сумрачно, она освещалась мягким и приглушенным светом закатного солнца. Потолок выглядел знакомым. Я лежала на диване в гостиной. И все еще была жива.
Я глубоко вдохнула и почувствовала, как сначала поднимается, а затем опускается грудная клетка. Воздух так приятно наполнял мои легкие. Простое, небольшое движение. Я больше никогда не смогу воспринимать его как должное. Я послала магию. Она пробежалась по комнатам, проверяя связь, и Гертруда Хант облегченно вздохнула.
Я была все еще жива.
Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я слегка потянулась и пошевелила пальцами ног. Кто-то снял с меня туфли. Я слегка повернула голову. В комнате никого не было, только Туран Адин. Он сидел в кресле, склонив голову, его лицо скрывала пустая чернота. Чудовище лежала у него на коленях, закрыв глаза.