Давлением в груди нарастала тупая настойчивая боль. По моей щеке скатилась слеза, выжатая напряжением. Я подавила ее, но давление разрывало меня изнутри. Я была готова взорваться. Либо я расплачусь сейчас, либо подавлю все это, что подразумевало, что я расплачусь позже, вероятно, в самый неподходящий момент.
Я была одна. Никто меня не услышит.
Я глубоко, прерывисто вздохнула и отпустила себя. Плотина внутри прорвалась. Все мое напряжение и боль вышли с хлынувшими слезами. Я плакала и плакала, и мои всхлипы звучали, как рычание. Я плакала, потому что не знала, что делать, потому что чуть не умерла, потому что злость рвала душу из-за Шона, пожертвовавшего собой ради меня, и потому что я хотела, чтобы мои родители обняли меня.
Постепенно, мои всхлипы стали затихать. Я чувствовала усталость, но вместе с тем легкость. В голове у меня прояснилось.
Тонкий стебелек выскользнул из стены и потерся о мою щеку. Я взглянула на него. На кончике ветки образовался белый бутон и раскрылся маленькой звездочкой цветка с крошечными бирюзовыми тычинками внутри. По комнате разлился легкий, медовый аромат.
Бедная гостиница изо всех сил пыталась меня утешить.
Я вдохнула аромат. Он омыл меня своей нежной сладостью. Все верно. Я - хранительница. Я видел вселенную и выжила. Это я тоже переживу. Я все исправлю.
Я погладила стебелек и прошептала:
- Спасибо.
Если бы все они были такими же сопереживающими, как Гертруда Хант. Гостиница всегда чувствовала, что я чувствую...
Осознание поразило меня, будто товарный поезд. Джордж, ах ты ублюдок. Коварный, манипулирующий ублюдок.
Он знал. База данных Арбитров была одной из наиболее полных во всей галактике. Он провел исследования, все выяснил, и затем приступил к поиску хозяина гостиницы, которого сможет заставить это сделать. Должно быть, он подошел к некоторым из нас прямо, поэтому всеему отказали. Ни один хозяин гостиницы не будет этого делать, если у него есть выход, а у меня не было.
Черт возьми, он точно сказал мне, что намерен сделать во время нашего самого первого разговора в гостинице. Я просто не поняла. Он изложил дело, и теперь все встало на свои места.
Была ли Гертруда Хант достаточно сильной? Была ли достаточно сильна я?
Мне была нужна информация. За всю свою жизнь я лишь однажды видела, как это происходило, когда мама использовала нашу гостиницу, чтобы заставить убийцу сознаться. Должны были быть и другие случаи. Я встала и спустилась вниз в лабораторию.
Спустя два часа я получила ответы. Хорошей новостью было то, что Гертруда Хант определенно достаточно сильна, чтобы справиться с этим. Корни гостиницы были глубокими. Это было возможно. Но этому придется пройти через меня. Я была самым слабым звеном в цепочке. Если я продержусь достаточно долго, это возможно. В моих книгах не было данных за последние восемьдесят лет, но они содержали информацию за три столетия. Плохой новостью было то, что четверо из шести хозяев, кто попытался это провернуть, сошли с ума в процессе.
Хреновая вероятность.
Я отчаянно пыталась найти другой выход. Какой угодно. Но ни к чему не пришла. Или пан, или пропал.
Если я на это решусь, то нужно все проделать быстро. Отрокары собираются уехать завтра вечером, и к этому времени все должно быть готово. Все мои гости также будут активно сопротивляться. Все услуги, которые мне задолжали, окажутся недостаточными. Я должна восстановить свое влияние и авторитет хранительницы, иначе они ни за что не согласятся на процедуру. Сейчас я была хранительницей, которую отравили в ее собственной гостинице, словно бармен, которому надрали зад в его же баре. Мне нужно разобраться со своим отравлением, быстренько оглушить их фактом и дожать остальных, прежде чем они реально смогут задуматься о последствиях.
Вычислить отравителя было не проблемой. Я могла собрать Торговцев вместе, выключить свет и виновник засиял бы, как новогодняя елочка. Но это не произвело бы должного впечатления.Мне нужно было выяснить, кто и зачем это сделал, чтобы это разоблачение стало лишь вишенкой на торте.
Двадцать одно столетие назад, Луций Кассий, цензор и консул Римской империи, спросил: “Cui bono?» Кому выгодно? Преступления совершают, потому что они дают какую-либо выгоду, будь то деньги, слава или моральное удовлетворение. Мне нужно выяснить, кому моя смерть была на руку.
Я нашла ручку, листок бумаги и стала записывать свои мысли.
Гости, желающие перемирия, ничего не выигрывали. С моей смертью закончились бы и мирные переговоры. Поэтому к ним относился и Арбитр, ведь его конечной целью так же был мир.
Гости, жаждущие войны, тоже ничего не получали. Переговоры и без того висели на волоске, а моя смерть не только бы забила последний гвоздь в гроб перемирия, но еще несла немалый риск. Ее бы непременно расследовали, а виновная стороны была бы изгнана с Земли. Зачем рисковать, когда саммит и так пошел псу под хвост?
У Святой Анократии не было причин желать мне смерти. Во-первых, Арланд и леди Исур мне симпатизировали. Я послужила орудием для взбучки Робарту сразу же после прибытия, но теперь у него были куда большие проблемы. Также я не была непосредственно вовлечена в заварушку, завязавшуюся в бальном зале.
Отрокары у меня в долгу, но это не то бремя, чтобы рисковать и убивать меня, тем более так очевидно, угостив меня чаем. Не говоря уже о том, что совместное чаепитие было священной традицией. Отравление чая - это плевок на один из краеугольных камней их общественного устройства.
Торговцы тоже у меня в долгу и, что более важно, они хотели, чтобы Шон заложил свою жизнь. Но Нуан Сее никак не мог знать, что Шон предложит обменять свою жизнь на мою. Мы не общались последние шесть месяцев, за исключением того раза в магазине Уилмоса. Шон никогда не связывался со мной, не посылал писем, и никогда не высказывал никаких чувств ко мне. Единственный способ, которым Нуан Сее мог знать о возможном мотиве Шона пожертвовать собой, - это если только Шон сам ему сказал, что заботится обо мне. Я не так давно знакома с Шоном, но те несколько дней, которые мы провели вместе, прошли в таком стрессе, что я хорошо его узнала. Шон не будет делиться своими чувствами. Если он действительно любит меня, он держал бы это в секрете.
Я остановилась и зажмурилась. Шон Эванс обменял свою жизнь на мою. Вероятно, это значило, что он меня любит. Ладно, с этим я разберусь позже. Не сейчас. Сейчас я должна была его спасти.
Я посмотрела на свой листок. Если только Шон не рассказал о любви ко мне в доверительной беседе с Нуан Сее - а Шон был вовсе не таким человеком - Торговец ничего не выигрывал от моей смерти. Даже если бы Шон как-то выдал свои чувства, все еще не было никакой гарантии, что, если я окажусь в опасности, Торговцы заполучат его на пожизненную службу. Если бы я умерла, и причастность Торговцев обнаружилась, клану Нуан было бы запрещено посещать Землю, а это была слишком высокая цена. Мое убийство просто не имело финансового смысла.
Я уставилась на листок. От моей смерти никому не было никакой выгоды. Я была хранительницей, нейтральной стороной. Не каким-то там злым гением или бывшей тираншей, за чью голову давали астрономическую награду...
О.
Что ж. Это все объясняет.
Я вошла в кухню, облаченная в свою мантию. Чудовище выскочила из-под стола, запрыгав вокруг моих ног. Должно быть, она оставила Шона, раз тот был в своей комнате один. Орро неподвижно сгорбился в кресле. Но тут он увидел меня, и мир передо мной внезапно стал темным и мохнатым, а могучие конечности выжали из моих легких весь воздух.