Выбрать главу

Пришёл в себя Тим у тел двух разбойников. Он стоял и таращился на свои руки: ладони его были в крови, она стекала на землю крупными каплями, неприятно чавкала между пальцами. Сзади стояли ребята. Они ему что-то говорили, но Тим не понимал тогда слов, не знал где он и что происходит. И лишь когда страшные воспоминания снова взбудоражили мысли, безысходное горе вмиг поработило его разум. Дышать стало трудно, воздуха не хватало, слёзы каменной глыбой разбили лицо, а безутешный крик прорвался на волю. Тим упал, стоять на ногах, когда Ульма уже не поднимется, было невыносимо.

Так было недолго. Дальше голову Тима пронзили тысячи спазмов, ему казалось, что она вот-вот лопнет. Рассудок померк, и тому он был рад. Он мечтал умереть, мечтал снова увидеть её на том свете. Тим отключился, а когда очнулся мир вокруг уже не был прежним. Лес выглядел иначе. Краски стали живыми, они задвигались, ожили. Все чувства обострились, Тим видел всё, а слышал, наверное, ещё больше. Чуткий нюх уловил мириады оттенков лесных ароматов, а тело слушалось как никогда.

Но Тиму было на всё наплевать. Горе цепко сжимало в клещах его разум. Он принёс тело Ульмы в посёлок, вернул родным, а сам закрылся в гостевом доме и начал пить. Но забыться в пьяном угаре не вышло. Казалось, что вместо крепкой браги, парню подсунули сладкий компот. Он опрокинул уже три кувшина с вином, но ничего не почувствовал. Только боль!

Входная дверь скрипнула, отворилась. На пороге стояли ребята: все, кроме Циркуля. Ни слова не говоря, курсанты прошли в дом, каждый подошёл к Тиму и похлопал его по плечу. Кто-то сел рядом за стол, кто-то всё так же стоял за спиной. Крас взял кувшин и налил ребятам вина. Не чокаясь, они выпили. Потом снова... ещё. Тиму стало чуть легче. Возможность разделить горе с друзьями дорого стоит.

- Сань... ты... мы тут... в общем... прими наши искренние соболезнования! - проговорил за всех Ник.

Тим не нашёл слов для ответа. Глаза его снова подвели, веки потяжелели, лицо искривилось. Бороться со слабостью он был не в силах и по комнате вновь разлетелись гортанные всхлипы. Успокоить парня никто не пытался. Ребята молча сидели рядом, но большего Тиму было и не нужно.

Спустя какое-то время Тим сумел справиться с чувствами, вытер глаза, взял в руки кувшин и уже хотел налить ещё вина, но Крас забрал его кружку. Тим уже хотел возмутиться, но Крас его опередил:

- Вино слабое слишком. Выпей вот это. - Сказал он, наливая в кружку зелёной бурды с отвратительным запахом. Тим спорить не стал и осушил посудину в два глотка. На вкус оно было ещё хуже, чем пахло, но Тиму было плевать, он бы выпил и яд. Только бы это был яд...

Крас не соврал. Оно было куда крепче вина. Через пару мгновений голова слегка закружилась, веки потяжелели, а по телу прошла волна немой слабости. Ещё через минуту Тим уже спал за столом. Ребята его раздели и перенесли на шкуры под стену. Сновидения к нему тогда так и не пришли.

***

Я сидел у двери и прислушивался. Увидев тело отца, Тири долго рыдала, а потом заперлась в доме. Я боялся, что в таком состоянии она может натворить глупостей, потому уже час караулил её на пороге, готовый в любую секунду выломать дверь.

Изнутри послышался треск, что-то звонко упало и покатилось по полу. Долго я не размышлял, в тот же миг вломился в дом. Тири стояла у стола, её тело дрожало, а ладони закрывали лицо. Я не нашёл тогда слов, молча подошёл и прижал Тири к груди. Долго мы так стояли. Когда она перестала всхлипывать, я подхватил девушку на руки и отнёс на кровать. Тири сильно измоталась, извела себя горем, ей просто необходимо было поспать.

Пришёл я не с пустыми руками. Как только голова Тири коснулась подушки, я заставил её приподняться и выпить настой. Это было что-то вроде снотворного. Его приготовила для меня Пета. Такой же бурдой Крас недавно сморил Тима, и он заснул богатырским сном. Я взял красавицу за руку. Свободной ладонью вытер ей щёки. Тири так и уснула, так и не выпустила мою руку.

- Она спит? - прошептала Пета, стоя за моей спиной.

- Да. Ты побудешь с ней? Мне нужно разбираться с делами.

- Да, конечно. Не волнуйся, до утра она теперь точно не проснётся. - Уже смелее проговорила Пета.

- Если что, пришли кого-нибудь за мной, - прошептал я, аккуратно освобождая ладонь и вставая с кровати. Пета только кивнула и села на моё место.

Выйдя из дома Тири, я поспешил к пустырю. Я ничего не смыслил в местных погребальных обычаях, потому все заботы легли на плечи Нуура. Ребята уже успели перетащить все брёвна, которые мы нарубили для стройки, за частокол, и сложили их пирамидой. В щели затолкали соломы и хвороста, а брёвна пропитали маслом. Завтра одиннадцать мертвецов уложат на вершине конструкции и огонь пожрёт их тела, высвободит души для путешествия в другой мир.

Пока я пытался утешить Тири, Борис допрашивал пленных. До сегодня я даже не знал, что он успел прилично освоить керрийский язык, хотя фальшивил он страшно и акцент выдавал его с потрохами. Но для пары месяцев результат впечатляющий. Хотя Борис удивляет меня уже не впервые, так что...

Пленников сковали в сарае, рядом со свиньями. Животину загоняли только на ночь, а днем навоз успевали вычистить и вывезти к огородам, собирая компостные кучи для удобрений. Потому хлев выглядел довольно чистым. Но разило здесь жутко, и вовсе не от свиней. От разбойников за милю несло кислой мочой и застарелым потом. Борис и Крас то и дело менялись у двери, чтобы хоть немного глотнуть свежего воздуха.

- Как она? - участливо спросил Крас, когда я зашёл в сарай.

- Спит. Пета дежурит у её кровати.

- Слушай... я могу чем-то помочь?

Я внимательно оглядел лицо Краса. От нашего соперничества не осталось и тени, только сожаление и искреннее участие читались в его глазах.

- Я не знаю... чем тут поможешь?

- Да уж, такого и врагу не пожелаешь, - грустно протянул Крас. - Только время может заживить такую рану.

- Говорят? - кивнул я на пленников. Выжившие разбойники сидели под стеной, их руки связали над головами. Доспехи и походные платья с них сняли, оставив ублюдкам только исподнее. Выглядели они мерзко: сальные волосы слиплись, свисали до плеч непослушными змеями; длинные бороды походили на кустарные метёлки, давно не видели гребня; грязные тела усеяли прыщи и нарывы, серая шкура пестрила шрамами и синяками, хотя вполне может быть, что это всего лишь комья грязи прилипли к коже.

- Да, только я ничего не понимаю. Лучше с Борисом поговори, он неплохо тут развернулся.

Борис сидел на скамейке перед пленниками, меня он пока ещё не заметил. Я не стал терять время, подошёл к наёмнику:

- Ну, что скажешь? Что-нибудь выпытал?

- Да, есть кое-что. Как узнали, кто их пленил, так запели веселей соловьёв. - Хмыкнул наёмник.

- Ты и этим, что ли, про торрека вдул в уши?

- Ну да, - невинно проговорил Борис, закатывая глаза. - Зато теперь мы всё знаем.

- Ну не томи, что разузнал? - не терпелось мне, да и ароматы, и правда, с ума сводили.

- Давай не здесь, а то глаза режет. Да и повторять для остальных по сто раз не хочется, так что пойдём домой, там я всё расскажу.

Я был не против. Мы втроём тут же вышли на улицу. Сторожить пленников остались двое крепких общинников. Мужчины устроились у двери, один вооружился деревянными вилами, а второй держал в руках серп. На всякий случай я строго приказал стражникам пленных не трогать, не то мало ли: вера верой, но слишком многие селяне потеряли сегодня родных. Могли не устоять перед соблазном.

Ребята уже ждали нас у порога гостевого дома. Сейчас они не шумели, тихо, почти шёпотом, переговаривались между собой. Когда мы поравнялись, все вместе молча прошли в избу. Борис подошел к столу, подхватил недопитый кувшин Тима и налил себе вина в глиняную кружку.

- Ну что там? - не терпелось Емеле.