– Вряд ли святой, но… В общем, призрак был похож на маленького викинга. Думаю, если бы он хотел нам навредить, я бы из подземелья не выбрался.
– Ладно, уговорил, речистый. Сама удивляюсь, до чего иногда бываю сговорчивой. Тем более есть так хочется, что я готова даже это пойло в желудок залить. – Мадлена взяла кувшин и стала пить.
– Эй, девушка, не увлекайся! – остановил ее Андрей. – Пяти глотков достаточно.
– Неплохая бражка. – Злавадская с неохотой вернула емкость. – А как в голову бьет! Я после такого прям на все согласная.
– Вероника? – Андрей протянул сосуд синеглазке.
– А я не буду, – демонстративно отвернулась та.
– Почему?
– Не хочу быть сговорчивой, как твоя «ласковая»!
– Да ты что?.. Думаешь?.. Да брось ты!
– Тебя? Запросто! Раз успела надоесть – пожалуйста.
Парень совершенно растерялся. Подобной реакции от Вероники он никак не ожидал.
– Хочешь, я перед тобой на колени встану?
– Зачем? Сегодня уже было…
– Умолять буду. Уговаривать. Да что угодно…
– Ты еще фокусы с гипнозом на мне не пробовал.
– Если мне не останется ничего другого, чтобы сохранить твою жизнь, я пойду и на это. Пойми, больше всего на свете я боюсь тебя потерять. Неужели непонятно? Ну выпей, пожалуйста.
– Да чего с ней церемониться? Подруга, а ну открой ротик! – Хмель ударил журналистке в голову. Она выхватила из рук парня кувшин и хотела быстро поднести к губам Тарковой.
– Отстань! – Синеглазка, следуя навыкам рукопашного боя, машинально поставила блок.
Емкость разбилась еще в воздухе.
– Что ты наделала?! – взорвал тишину над вымершим селением крик отчаяния.
Андрей кинулся к осколкам. Схватив один из черепков, где еще оставалось немного жидкости, он осторожно поднес его к губам девушки. Фокусник сейчас был белее мела.
– Любимая, выпей, я умоляю.
Синеглазка и сама перепугалась не на шутку. Она послушно исполнила просьбу. Напитка хватило только на два глотка. Выцедить что-либо из мокрой травы Фетрову не удалось: жидкость впиталась в почву.
– Надо копать. – Парень снова схватил «лопату» и принялся отыскивать люк, благо место он запомнил хорошо.
Почти сразу к нему присоединилась и журналистка. Но увы! Второй раз на том же месте железной крышки не обнаружилось. Вырыв полуметровую яму, землекопы в отчаянии бросили инструменты. Мужчина снова попытался найти вход в подземелье. Он забрался на холм, поднял ключ над головой, но на сей раз никаких чудес не произошло.
– Я правда не хотела, – едва не плача, произнесла Мадлена.
– Успокойтесь оба, я сама виновата. Может, еще ничего страшного и не случится? Андрей, ты так и не рассказал о своем разговоре с призраком.
– Надо идти на Зорские болота.
У парня еще была надежда на железнорожников.
Покидая уничтоженное селение, путники вооружились. Нетронутую ржавчиной сталь им удалось найти в единственном уцелевшем жилище. Видимо, от воздействия влаги металл защитили звериные шкуры, которыми был обтянут остов юрты, а может, сказалось отсутствие контакта с землей. По крайней мере, ни копье, ни меч, ни метательные ножи не имели следов повреждений.
Фетров не понял, почему огонь не тронул именно этот шалашик, когда вокруг остались лишь обгоревшие остовы. Неужели налетчики его не видели? Вряд ли. Или что-то их остановило? Шкуры выглядели сильно потрепанными, но других повреждений ни внутри, ни снаружи этого жилища не было.
Там же пришельцы нашли лук, две тетивы к нему и три стрелы с черными, блестящими, словно из антрацита, наконечниками. Все принадлежности находились в специальном чехле. Журналистка особо обрадовалась именно этой находке. Повесив ее на плечо, женщина гордо заявила.
– Теперь мы с голоду не умрем!
Вдобавок она прихватила валявшуюся неподалеку от входа в подземелье палку с костяным набалдашником – вдруг опять крабы пожалуют?
Призрак подземелья не соврал. Чешуя ошленов действительно отпугивала местную живность. Обозначив ею круг, путники без особых хлопот провели ночь. Андрей пытался некоторое время дежурить, но усталость взяла свое. Когда он увидел, как длинноногий лохматый зверек, потоптавшись перед границей, так и не решился преодолеть чешуйчатый барьер, парень провалился в сон.
Проблемы начались утром.
– Да ты вся горишь, Вероника!
– Тише, Андрея разбудишь. Не хочу, чтобы он знал.
– Тебе плохо? – перешла на шепот журналистка.
– Упрямство – не лучшая черта моего характера. Вчера оно меня, похоже, сильно подвело.
– Да ладно тебе! Простудилась немного на холодной земле. С кем не бывает?