За год после их последней встречи Галя похорошела, стала рассудительнее. Женщина быстрее набирается жизненного опыта, и там, где парню нужны годы, девушке достаточно месяцев.
Последние дни Роман не находил себе места. Ему хотелось побыть наедине с Галей, а она либо была занята, либо уходила с Молчановым. Внимание, с каким Галя слушала Молчанова, случайно перехваченный взгляд, какие-то особые мягкие интонации в ее голосе, обращенные лишь к одному, к сопернику, не давали покоя Роману. Что бы ни говорила Галя, а он видел, что тут не только увлечение работой, уважительное отношение к умному многознающему человеку. Целый год Роман ждал, надеялся и теперь отказаться, уйти из экспедиции? Ни за что. И почему именно он должен отступить, а не другой?
Не отступил же этот хвойный лес, хотя и вырос под пологом белых берез. Нет. Березы оказались слабее. Они умерли, уступив место более сильным.
Роман привык все ставить на практическую ногу. Галя ему нравится, по душе, значит, надо переговорить с ней, и все.
Задумался Роман, забыл ради чего пошел в лес и обалдело глядел вслед глухарю, который с треском неожиданно взлетел из частого кустарника. Прозевал! Роман ругнулся, прослеживая взглядом полет птицы и не трогаясь с места.
Глухарь, будто камень из пращи, пролетел по прямой сотню метров и затерялся в чаще.
— А сгори ты синим огнем, чтоб я тебя искал, — Роман плюнул, поставил карабин на предохранитель и направился к лагерю.
У костра Галя готовила обед. Заправив под берет черную прядь волос, она глянула на Романа и спросила:
— Не видел остальных? Скоро придут?
— Не знаю, — ответил Роман. — Я ходил один.
Устроив немудрящий навес из холстины, которой накрывали в лодке вещи, он наладил огонек вблизи костра и принялся сушить мокрую одежду.
— Слушай, Галя, у меня до тебя серьезный разговор, — проговорил он глухим голосом. — Очень серьезный.
Девушка недоуменно подняла на него глаза.
— Можно задать тебе один вопрос? Только откровенно.
— Говори, Роман, я слушаю.
— А ответишь?
— Можно будет — отвечу.
— Ты любишь Молчанова?
Галя видела, как он мнет в руках веточку, чувствовала, что он волнуется, ожидала любого вопроса. Но этого?.. Галя вспыхнула и отвернулась.
— Люблю или нет, не все ли тебе равно? Что ты мне — отец, чтобы я перед тобой отчитывалась?
— Это ты правильно говоришь — не отец. Только я предупредить тебя хочу, по-хорошему. Зря ты с ним. Вскружит он тебе голову, а кончится экспедиция — укатит в Москву. Только ты его и видела. Был бы еще он парень, а то ведь женатый.
Галя досадливо дернула плечом.
— Мне что Молчанов, что кто другой. Я ко всем отношусь одинаково. Он хороший специалист. Учусь я у него, вот и все.
— Эх, Галя, Галя!.. Неужели ты не понимаешь? Еще в прошлом году, чтобы с тобой встретиться, я на Чукчагир к твоему отцу приехал. Нынче готов был на Баджал идти за этой экспедицией. Ты думаешь, нужна мне эта работа, если бы не ты? — Роман встал, подошел к девушке и продолжал вполголоса: — Охота тебе до самых холодов с экспедицией мотаться? Бросай ты эту волынку. Только скажи, вмиг домчу тебя до райцентра, там распишемся. Все честь честью. Деньжата у меня есть, заживем любо-дорого.
Галя молчала, потупившись.
— Ты не думай, — продолжал Роман и положил руки на плечи девушке, — я тебе не стану мозги крутить, как другие.
— Не надо об этом, Роман, — Галя сняла его руки с плеч. — Не думаю я еще о замужестве. Рано. Учиться еще хочу, погулять. Да и не знаем мы друг друга…
— А что знать? Поживем — узнаем.
— Нет, Роман. Не будем об этом говорить. Поезжай один. Раз тебе эта работа ни к чему, зачем ты будешь томиться в экспедиции.
— Один я не уйду, — угрюмо ответил Роман. — Без тебя мне житья нет. Я тебя не тороплю. Подумай, потом скажешь. Только учти: я так просто не отступлюсь. А станет кто поперек дороги — Молчанов или кто другой, — шею сверну.
— Роман! — Галя гневно сверкнула глазами.
Послышался шорох, голоса.
Галя, красная, принялась подбрасывать в костер ветки. Из лесу вышли Буслаев и Молчанов, мокрые, продрогшие.
— Ох и мокрота, сухой нитки нет! — воскликнул Молчанов, радостно протягивая к огню руки. — А у вас уже обед готов?
Ему не ответили.
Глава шестая
Берега на Амгуни красивы, но, если смотреть каждый день — все те же сопки с лиственничником, те же елово-пихтовые леса, заросли чозении, — места могут показаться однообразными.