Еще два-три дня работы, а там — спуск по Тугуру к морю. Мысль о возвращении домой радовала Буслаева.
Посещение Тугура, вначале мыслившееся им как одна из возможностей попутного ознакомления с незнакомой рекой, неожиданно обрело ясную цель, встало как неотложная задача. В районе организовали крупную ферму черно-серебристых лисиц. В перспективе — увеличение поголовья, разведение соболей. Чтобы получился прок, нужны дешевые корма для звероводческих ферм, а в Тугуре — поселке, расположенном в устье реки, — в летнее время пропадают сотни тонн мяса морского зверя — белухи. Следовало узнать, нельзя ли его доставлять в район по Тугуру летом на катерах, а зимой тракторами? Как сберечь мясо до зимы, если доставка в летнее время невозможна? Разумнее всего было бы наладить тесную межрайонную связь, чтобы использовать богатство моря в интересах хозяйства не одного, а нескольких районов. Но прежде чем вести разговоры, нужна разведка…
Разные мысли приходят в голову, когда сидишь у костра и смотришь на огонь.
Авдееву последнее время что-то нездоровится — то и дело «схватывает» сердце. Он не жалуется, но весь насторожен, словно бы в предчувствии каких-то важных перемен.
— Может, примете порошки да ляжете, Евстигней Матвеевич? — спросил Буслаев.
— Нет, вроде полегчало, посижу. Ночи-то становятся велики, успею еще належаться, — отвечал Авдеев. — Помнишь, Александр Николаевич, как первый раз с тобой ходили: на что ни взглянешь, все тебе в диковинку было. Сейчас уже не то…
— Не то, Евстигней Матвеевич, — улыбнулся Буслаев. — Бороду отрастил, ума прибавил.
— Да, бежит времечко. Двадцать лет мелькнули, будто их и не бывало. Небось тогда, как шли по Уде, не усидел бы у костра, когда рядом медведь «кладовку» припас…
— Тогда да. А сейчас на что он нам — медведь?
— А что, Евстигней Матвеевич, — вмешался в разговор Молчанов. — Медведь еще вернется к этой рыбе?
— Непременно! Ночку не поспать, обязательно можно укараулить косолапого. Правда, ночи сейчас темные. Охота особой сноровки требует. А главное — пока не разобрал, где у зверя перед, где зад, лучше не стреляй…
— Ну, это попятно, — ответил Молчанов.
Сегодня во время осмотра нерестилища Авдеев показал на кучу кеты, которую кто-то сложил под старой елью и прикрыл ветками и мхом.
— Гляди, медведь рыбу квасит. Видал, какую тропу утолок?
У Молчанова еще тогда мелькнула мысль попытать счастья, но он промолчал. Заикнись, и найдется много желающих, опять получится коллективная охота, как в прошлый раз на Чукчагирском озере. Даже вспомнить будет нечем. Нет, все надо сделать по-иному, так, чтобы никто ничего не знал.
Ночь. Дотлевают в костре угли. Сырой туман стелется над рекой. В лесу становится темно, морозно, неуютно.
— Ну, кто сегодня куда? — спросил Буслаев утром.
— Я думаю поработать на нерестилище, там же, где и вчера, — сказал Молчанов. — Надо сделать глазомерную съемку.
— Что ж, не возражаю. А мы с Ермоловым сходим повыше по реке.
Перед самым отплытием Молчанов подошел к Буслаеву:
— Александр Николаевич! Я сегодня буду работать один, а место, сами знаете, безлюдное, можно на зверя наткнуться…
— Ну? — Буслаев не понимал, чего от него хотят.
— Я прошу вас одолжить мне карабин.
— А как же мы?
— С вами будет Ермолов. У него есть оружие.
Буслаев любил свой карабин, заботился о нем, на охоте вверял ему свою жизнь. Отдавать его в чужие руки не хотелось. Он помедлил, но делать нечего, протянул карабин Молчанову.
— Береги, Юрий Михайлович! — Как откажешь, если человек не понимает чувства охотника, просит то, что не положено. — Я его только вчера чистил, так уж попрошу без нужды, по птахам, не палить.
— Ни в коем случае, Александр Николаевич! — заверил Молчанов. — Только на случай самообороны!
Радостно вскочив в лодку, он оттолкнулся шестом от берега и крикнул:
— Вернусь поздно. Прошу не беспокоиться! Счастливо!
Нерестилище, к которому держал путь Молчанов, находилось километрах в четырех от лагеря, на одной из немиленских проток. Река делала в этом месте большую петлю, и главное русло, по которому собирались подниматься Буслаев с Ермоловым, оставалось далеко в стороне.
Течение в протоке было тихое, и Молчанов легко управился на лодке. Не прошло и часу, как он был в нужном ему месте. Он пристал к берегу, затащил лодку в кусты, чтобы она осталась незаметной с воды, и приступил к глазомерной съемке. Буссоль, шагомер, листок миллиметровки. В запасе оставалось еще светлое время, когда он закончил привычную работу.