— Возьми приемник, — сказал отец. — Вам, на горе, нужнее получать информацию от Крестовникова.
Люся завернула приемник в поданное Анной Павловной мохнатое полотенце и бережно уложила его в рюкзак.
— Запомни, — подошел к ней отец. — Если с тобой что случится, они погибнут. Не зная точно, где их завалило, ни Буркова, ни сам черт их не отроет.
— Знаю, — ответила Люся. — Я должна прийти к Клаве Бурковой.
Глава четвертая
Синеватая лыжня поднималась, плавно огибая встречные препятствия, а заодно и смягчая крутизну склона. Двигаться одной легче, чем с группой: можно выбрать удобный темп, если надо, изменить его.
Впервые за трое суток Люся испытала чувство облегчения. Сознание своей нужности, желание поскорее добраться до места катастрофы заслонили все остальное. Хотелось ускорить движение. Но Люся знала, как важно в горах умение беречь силы, и сдерживала себя. Отец прав: если с нею что случится, ни Клава Буркова, ни сам черт не откопает похороненных заживо людей.
За плечами остались два больших подъема, а большой усталости Люся не ощущала. Выручала ее не только тренированность, но и верный восстановитель сил — нервное возбуждение.
Она взглянула на часы. До очередного сеанса связи оставалось около двадцати минут.
Лыжня вела к невысокой горной складке, выступающей из склона. В ней можно было укрыться от назойливого ветра, колючей поземки.
«Дойду вовремя», — мысленно прикинула Люся.
И продолжала двигаться все в том же размеренном темпе.
Расстояния в горах обманчивы. Круче становился подъем — больше петляла лыжня. Горная складка приближалась медленно. Пришлось ускорить шаг.
Последнюю часть подъема Люся преодолела по промятым чужими лыжами неровным ступенькам. Тяжело дыша, бережно достала из рюкзака приемник. Включила его.
В динамике зародился далекий, постепенно приближающийся голос. Крестовников повторял почти слово в слово то же, что и в первой передаче.
Укладывая приемник в рюкзак, Люся увидела опускающуюся с горы лыжницу.
— Что случилось? — нетерпеливо крикнула Люся.
Сима сдвинула носки лыж и, распахивая снег «плугом», остановилась около Люси.
— Влипли! Ой влипли мы!
Люся выслушала сжатый рассказ Симы о трудном положении спасательной группы и успокоила нарочную.
— У меня есть точные координаты камня и вот… — она показала на рюкзак. — Приемник.
— Что же мне теперь?.. — Сима вопросительно посмотрела на нее и тут же решила: — Вернусь. Нечего мне делать в поселке.
Клава Буркова выслушала Люсю. Достала из-за пазухи порядком измятую карту. Посмотрела под гору, на электростанцию, мысленно провела от нее линию к высящейся над хребтом одинокой скале с источенной ветрами вершиной, несколько напоминающей гребень петуха. Плоский выступ у вершины бугра оказался точно на воображаемой линии. Следовательно, это был не выступ, а вершина небольшой скалы, под которой Крестовников хотел укрыться после взрыва. Никак не ожидала Буркова, что скалу так завалит снегом.
— Мы на месте, — уверенно сказала она, пряча карту. — Забирайте щупы, лодочку.
— Через шесть минут Крестовников включит рацию. — Люся сняла с плеч рюкзак.
Буркова очень дорожила временем. Берегла каждую минуту. И все же послушать голос из сугроба было необходимо. Да и ребята с откровенным нетерпением посматривали на Люсин рюкзак, ждали. Если они услышат Крестовникова, убедятся, что люди, ради спасения которых они вышли в горы, живы, ждут помощи, то и потерянные минуты наверстают.
Люся достала из рюкзака приемник.
Мутные волны поземки, хищно прижимаясь к склону, скользили с запада на восток и с разбегу бросались на съежившихся спасателей, осыпая их колким снежком. От долгого пребывания на морозном ветру лица у всех задубели, словно покрылись тонкой жесткой корочкой. Стыли ноги, спина.
Громкий мужской голос заглушил шипение поземки и легкий скрип снега под лыжами.
Спасатели обступили приемник еще плотнее, не отводили от него внимательных взглядов.
Крестовников опять объяснял, как искать его. В заключение он посоветовал не спешить, беречь силы…
Доставленные Люсей координаты и услышанное от Крестовникова облегчили положение спасательной группы.
— Внимание! — Буркова выждала, пока все затихли. — Через час станет совсем темно. Нам с вами придется нелегко. Очень нелегко. Поэтому, если кто чувствует себя плохо или устал, я разрешаю вернуться в поселок. Сделать это можно только сейчас, до наступления темноты. С началом спасательных работ никакие разговоры об усталости, отдыхе я и слушать не стану. Мы не уйдем с горы, пока не разыщем людей, хотя бы нам пришлось искать их сутки, двое, трое.