— Поднялась еще на двадцать сантиметров, — ответил Фарахов.
— На двадцать? — переспросил Самохин. — Вы не ошиблись?
— Теперь вода разливается по большей площади, — объяснил Фарахов, — а потому и подъем ее несколько замедлился.
Аварийный штаб сбился на берегу в плотную кучку. Рядом теснились рабочие, вслушивались в негромкий разговор.
— Было бы радио! — вздохнул Фарахов.
— Радио! — повторил Самохин. Ожила притихшая было тревога за дочь, Крестовникова, за всех, кто находился в темных горах. — Если б радио!
— Надо подорвать завал, — сказал Фарахов. — Пробраться на обгоревший плот и с него подорвать…
— Попробуйте, — насмешливо покосился в его сторону Николай Федорович. — Рискните.
— Послушайте!.. — Самохин круто обернулся к нему и, задыхаясь от гнева, почти шепнул: — Уйдите отсюда.
Николай Федорович гневно выпрямился, хотел что-то сказать, но, взглянув в перекошенное лицо Самохина, осекся. Ища поддержки, он посмотрел на Фетисову, но та явно избегала смотреть в сторону недавнего единомышленника.
— Плот врезался в центр завала, — развивал свою мысль Фарахов. — Перемычка за ним осталась небольшая. Если с плота заложить взрывчатку…
— А это запросто, — прогудел рядом сиплый голос. — Сделаем.
Самохин обернулся и увидел бородача. Раздражение, горячность схлынули. Вернулось спокойствие, даже способность шутить.
— Согрелся, Егорыч? — спросил он. — Подойди, подойди. Дай хоть поглядеть, каков ты есть.
— А чего глядеть? — взъерошил бороду Андрей Егорыч. В лихо сдвинутой шапке с болтающимися по ветру ушами и в большой, не по росту, стеганке с чужого плеча он выглядел задиристо. — На нас узоров не написано…
Прервала его взлетевшая над склоном горы ракета.
— Отрыли! — радостно вырвалось у Самохина. Он успел запомнить немногие сигналы.
Вторая ракета, третья.
— Живы! — крикнул Самохин. — Все живы! — и, покрывая растущий на берегу радостный шумок, обратился к Фетисовой: — Надо послать кого-то навстречу группе Крестовникова и доставить сюда Шихова с рацией.
— Сделаю, — ответила Фетисова.
Ее багровая в отблесках факелов фигура, быстро удаляясь, таяла в сумраке.
— Не успеют, — тихо сказал Фарахов. — Пока люди в темноте поднимутся в гору да вернутся, вода зальет шахту. Надо взрывать завал. Надо.
Самохин смотрел на залитый серебристым светом луны хребет. Фарахов был прав, и все же…
— Нельзя упускать и этой возможности, — сказал он. — Ничего нельзя упускать…
За спиной Самохина раздался знакомый сиплый бас:
— Где тут начальник? Да вались-ка ты к лешему. Мне товарища Самохина надо.
Довольный общим вниманием, Андрей Егорыч подошел к начальнику комбината вразвалочку.
— Давай взрывчатку.
— Надумал что-то? — дружелюбно спросил Самохин.
— Покуда вы тут думали-гадали, ребята мои взялись сколотить плоточек махонький. В два бревна.
— Так, так! — с откровенным интересом поощрил его Самохин. — Плоточек!
— Подъеду я на ём туда, — бородач показал рукой на мерцающие на черной воде в глубине завала огоньки. — Заложу взрывчатку. Дай только поболе. Чтобы ахнуло!
— А ты сам? — Самохин посерьезнел. — Против такого ветра на легком плотике не выгрести.
— Справлюсь! — беспечно отмахнулся бородач. — А не осилю ветра, так вплавь доберусь.
Самохин прошел трудную жизненную школу. Не раз он и сам рисковал жизнью, видел, как рисковали другие. Рисковал! Но замысел Андрея Егорыча был больше, чем риск…
А тот стоял непоколебимый, уверенный в своей удачливости, ждал согласия. Только согласия. Это было видно по его лицу.
— За меня не бойся, — благодушно прогудел он. — Меня и на фронте ни пуля немецкая, ни мина не брала. Неужели свой русский снежок погубит? — Он подождал ответа и заговорил проще, без рисовки: — У нас, на Ужме, кажинную вёсну ледовые заторы. Так мы сами такое хозяйство… Без вертолетов! Заложим взрывчатку да как ахнем! — Для наглядности он даже руками показал, как взлетает в небо ледовый затор. — Чистó работаем!
И снова Самохин не ответил ему. Он не мог разрешить смельчаку пойти почти на верную гибель. В то же время трудно было отказаться от единственной возможности разбить завал.
Неловкое молчание нарушил Фарахов.
— Разрешите? — вмешался он.
— Да, да! — обернулся к нему Самохин.
— Дайте ему взрывчатку, — сказал он. — А я дам тонкий кабель в хлорвиниловой изоляции. Дотянет он кабель до завала, заложит взрывчатку. А мы поставим на берегу аккумулятор. Тогда пускай он хоть час добирается до берега.