Самохин снял китель. Лег.
Люся не ушла, устроилась в кресле у стола.
Желая обмануть дочь, Самохин закрыл глаза… и заснул.
Люся затенила настольную лампу и, сбросив туфли, забралась с ногами в мягкое кресло. Кутаясь в серый пуховый платок, уютно свернулась калачиком. В полумраке комнаты было тихо, спокойно. Доносившийся с улицы свист метели настраивал на размышления.
Отец! Человек, которого она любила и тем не менее не всегда понимала. Крупный, какой-то весь прочный, с гулким властным голосом, заставлявшим в детстве замирать ее в ожидании чего-то необычного, важного. Всегда он был в движении, постоянно спешил, с кем-то или с чем-то боролся, негодовал или ликовал. Даже то немногое время, которое отец проводил дома, он держался так, будто готов был взять чемодан и исчезнуть надолго. Люся не заметила, как заснула. Спала она спокойно, крепко. Опасность? Возле отца не могло случиться ничего страшного. В этом Люся была убеждена. Детская вера в силу отца вытеснила мысли о лавине, замершем в глухой тревоге поселке.
4
Разбудил Самохина стремительно приближающийся грохот. Дребезжал на подносе стакан. Дом трясся в мелкой, пугливой дрожи.
Самохин сорвался с дивана. Не замечая волочащегося за ним пледа, выскочил в приемную. С порога он увидел Люсю, ее пальцы, стиснувшие спинку стула, неестественно выпрямившуюся за столом Анну Павловну, бледную, с застывшей на лице гримаской, словно она собиралась не то засмеяться, не то закричать от ужаса. Лавина?!
Грохот докатился до стены и оборвался. В мертвенно тихую комнату пробивался лишь ровный рокот. Сознание отметило: «Мотор!»
Надо было выбежать, узнать, что делается на улице, а Самохин все еще не мог справиться с охватившим его оцепенением.
В тишине, нарушаемой лишь звуком приглушенного мотора, гулко прозвучали в коридоре шаги. Дверь распахнулась. Вошли двое. В альпаках и унтах они выглядели в комнате богатырями.
Один из вошедших, не снимая очков, старательно протирал стекла рукавицей. Потом он откинул с головы меховой капюшон и сказал осипшим с мороза голосом:
— Промерзли.
Самохин узнал его и невольно отступил, как от призрака: Крестовников! Здесь! В такое время!
— Неважно! — прогудел второй гость, расстегивая негнущимися пальцами меховой альпак. — Зато добрались. — И, прищелкнув каблуками, представился: — Гвардии майор Шихов.
Первой опомнилась Анна Павловна: достала из шкафа чайник и выбежала из комнаты.
— Надо бы экипаж обогреть, — сказал майор, стягивая непослушными руками альпак. — Досталось ребятам!..
В кабинет вошли трое в серых комбинезонах и рубчатых танкистских шлемах. Крупные, плечистые, с испятнанными маслом лицами и руками, они до смешного походили друг на друга.
Танкисты привлекли общее внимание. Никто не заметил, как взгляд Крестовникова задержался на Люсе. На его тонком, выразительном лице появилось удивление. Но он тут же справился с собой и обернулся к Самохину.
— Не ожидали увидеть меня? — спросил он. — Ответ на телефонограмму я от вас так и не получил. Позвонил в область. Мне сказали, что связи со строительством нет и, пока не кончится метель, восстановить ее не удастся. А сведения метеослужбы о направлении ветра и осадках становились все тревожнее. Что делать? — Крестовников развел руки с болтающимися на шнурках рукавицами. — Вспомнил я, что наша кафедра помогала военным вести гляциологическую разведку на границе. Позвонил туда. Два часа спустя меня отправили самолетом до военного аэродрома. Оттуда автомашиной в райцентр, где меня ждал танк с сопровождающим от командующего округом. — Он показал на Шихова. — Дальше все было просто.
— Не очень-то просто, — вмешался Шихов.
— Дорожка! — вздохнул один из танкистов. — Два раза заваливало снегом. Не знаю, как и выбрались.
— Пройдемте ко мне, — пригласил Самохин и посторонился, пропуская гостей.
В кабинете Крестовников сразу перешел к делу.
— Каковы результаты ваших наблюдений над снегом? — спросил он хозяина, потирая ознобленные иссиня-красные руки.
— Наших наблюдений! — невесело усмехнулся Самохин. — Кто полезет в метель на гору? И потом… наблюдения несведущих в науке людей едва ли ценны для вас. — Он заметил, что уводит разговор в ненужные воспоминания о прошлых столкновениях, и круто повернул беседу. — Впрочем, не стоит возвращаться к давно решенному спору.
— Несомненно, — убежденно поддержал его Крестовников.
— Итак, — спросил Самохин, — с чего мы начнем?
— Со снежной разведки, — ответил Крестовников.
— Толщина покрова, плотность?..
— Структура снега, — добавил Крестовников. — От нее зависят образование лавины, ее ударная сила.
— Дальше? — насторожился Самохин.
— По состоянию снега я постараюсь определить, когда сойдет лавина, направление удара. Потом решим, что делать.
Вошел задержавшийся с танкистами Шихов. За ним Анна Павловна и Люся внесли чайник, поднос с закусками.
— Как связь? — спросил Самохин и, угадав по выражению лица Анны Павловны ответ, махнул рукой. — Остальное меня не интересует. Впрочем… прогноз слышали?
— Ветер северо-западный, умеренный до сильного, — ответила за Анну Павловну Люся. — Временами снегопад.
— Временами? — переспросил Самохин. — Это лучше.
— Я попрошу вас подобрать двух-трех крепких лыжников, — Крестовников взял горячий стакан, — знакомых с местными условиями.
— Разрешите вас сопровождать? — спросил Шихов.
— Думаю, что здесь вы будете нужнее, — ответил Крестовников.
— Я немало походил по горам, — сдержанно настаивал Шихов.
— Знаю. Именно потому, что вы не новичок 2 На суше и на море в горах, вам и придется остаться внизу. — Крестовников заметил недоумение Шихова и пояснил: — На случай если у нас, наверху, возникнут осложнения. В горах необходима страховка.
— Понятно.
— Сколько времени понадобится, чтобы подобрать людей в мою группу? — спросил Крестовников.
— Подобрать и подготовить, — уточнил Самохин. — Три-четыре часа.
— Этого мне хватит на отдых перед выходом в горы.
— Устраивайтесь здесь. — Самохин показал на диван с подушкой и пледом. — Вам, товарищ майор, я предложу…
— Успею. Мне в разведку не идти. — Шихов поднялся. — Схожу посмотрю, как устроились мои люди.
— Я пройду с вами, — встал и Самохин.
Люся проводила их взглядом до двери и взяла чайник.
— Вам покрепче? — спросила она.
— Погорячее. — Крестовников внимательно следил за бегущей из чайника струйкой. — Спасибо.
Он пил чай молча, смакуя каждый глоток.
— Олег Михайлович! — не выдержала Люся. — Возможно, я буду полезна в вашей группе?
— Не думаю.
— Хотя бы в эти трудные минуты не переносите на меня ваши счеты с отцом…
— О чем вы говорите? — Крестовников приподнял тонкие, четкие брови. — Какие счеты?
— Думаете, я не заметила этого? В университете.
— Видите ли, Самохина… — Крестовников улыбнулся. — Разговор о справедливых и несправедливых преподавателях очень стар. Я тоже когда-то делил учителей на злых и добрых.
— Вы не хотите понять меня. — Люся не заметила шутки. — В такое время одна я, молодая, крепкая, сижу без дела.
— Вынужденное бездействие тягостно. Понимаю. — Тон Крестовникова стал мягче. — Но это не повод, чтобы идти в горы. Разведка не времяпрепровождение, а необходимость. А если вы вспомните, сколько времени нам отпущено на разведку, то поймете, что это тяжкая, даже рискованная необходимость. В таких условиях в горах нужны мужчины. А теперь… Не примите мои слова за новое проявление моего плохого отношения к вам, но на отдых мне осталось меньше четырех часов.