Посмотрели разведчики, пошевелили мозгами, посоветовались, да и махнули рукой: ничего не попишешь! Первый блин комом! Хоть и близко это ущелье, а надо искать в другом месте. Пускай будет и подальше, зато чтобы работать и вывозить удобнее.
И скоро Аркадий засиял: подвезло! Камень нужного качества нашелся в соседней, Аксуйской щели. Это оказался не особенно могучий утес, к которому не так и трудно сделать удобный подъезд. И главное, отколотые камни можно спускать без особенной опаски; да в конце концов и не велика беда, ежели какой и разобьется: семья — не без урода, зима — не без мороза, жених — не без изъянца. И выезд из ущелья вроде подходящий: не очень крутой, не слишком извилистый и не так много камней. Это потому, что, вывозя отсюда лес, мужики проторили дорогу. А недалеко от скалы — горячий ключ. К нему тоже народ издавна валит со всего уезда — и пешком, и на лошадях, и на быках. Говорят, очень хорошо помогает, когда ломит руки, ноги, поясницу, спину. Обложили целебный родничок с четырех сторон каменной стеночкой, прикрыли сверху крышей — и готова ванна. Залезают люди в воду десятками и парятся.
Из-за этого волшебного ключика село Аксунку, что у самой горловины ущелья, русские и украинцы прозвали Теплоключенкой; так она зовется и по сей день.
Итак, камень найден. Теперь дело за людьми.
— Хы… А людей-то ты наберешь запросто! — кивнул с ухмылкой Евдоким. — У тебя три брата — богатыри, только им такие камешоки и ворочать! Да и отец еще, слава богу, в силе…
Аркадий покосился на Евдокима, покрякал:
— Три брата! Да что толку, что богатыри? Тут, сват, надо мастеров! А братовья мои — и не камотесы и не плотники. Да вообще и хозяева никудышные… Я уж и так и сяк кумекал… А тут, сами понимаете, дело казенное, сурьезное, человек, вишь, аж из самого Питербурга прикатил! И указ на то есть… Тут надо хозяина настоящего, который к такому важнеющему делу — с душой. Вот я и подумал: пойду-ка потолкую со сватом Евдокимом! Хоть он вовсе и неграмотный, зато действительно хозяин! А его брат Иван — плотник хоть куда; без плотников-то в этом деле не обойтись, хоть оно целиком и каменное. Да вот и он, Егор. Он еще молодой, да тоже мужичок ничего себе, смекалистый. И силенка в руках, слава тебе господи… Вот ежели б вы пошли на эту работу? А? Вы были бы у меня самыми главными помощниками. Как вы думаете, мужики?
Братья переглянулись: вроде дело-то занятное! Да только как отрываться надолго от своего хозяйства? А тут еще задумали новую избу рубить, в старой эдакая семьища уже не помещается: три же брата женатых, детворы — целая куча. А лес возить за сорок с гаком верст! Да там у них еще и пасека, тоже требуется уход. И непривычны они к такой работе: эдакую громадину строить!
Аркадий успокаивающе гудел:
— Не бойтесь, сватушки! Дело-то не такое уж и спешное.
Борисоглебский говорит: годика за три, за четыре, а то и за все пять отгрохаем и ладно. Над нами не каплет. Проживальский не будет в обиде. Вот я и маракую: можем себе на доброе здоровьечко и пахать, как пахали, и хлеб убирать, как убирали, и за пасекой ходить, и зимой лес на избу готовить, а в свободное время…
Братья еще раз переглянулись. Пошевелили бровями, одобряя предложение Аркадия.
— Чего ж, вроде подходяще, — кивнул Евдоким. — Но все ж таки посоветуемся с Иваном: он у нас старший, вроде как за родителя-покойника, царство ему небесное! Заходи, сват, утречком, окончательный ответ дадим… Думаю, пойдем… Чего ж…
А Аркадий и сам был в том уверен. Кто же откажется от такой большой и выгодной работы! К нему уже и так многие односельчане, почуяв верный заработок на несколько годов, просятся. Вот же приходили на днях и Колгановы, и Наумовы, и Седыхй, и Арнаутовы, и Наишевы, и еще многие с той же Большой улицы; и с Сальницы заглядывали, и с его Изъесщиньт; приходили некоторые аж с Барановки и Колбы… И даже с Первой Хохлацкой!
Все трое горячо и заинтересованно затараторили про разных мастеров, которые могут понадобиться. Самые главные — каменотесы, раз памятник должен быть непременно каменный. Но где их набрать, каменотесов-то? Их же, поди, целую артель надо. А в Преображенском всего-навсего один Трофим Беспалов. Он испокон веков, как только возникло село, делает новые жернова и насекает старые, а для кузнецов вытесывает тоже круглые, вроде жерновов, каменные плиты с дырой посередине, на коих ошиновывают колеса. Да и маслобойщики заказывают тяжелые каменные бегуны, которыми расплющивают распаренную в котлах сурепку и разные масличные семена; готовит он им и круглые каменные постели под бегуны. А мельниц вокруг села на горных и луговых речушках — десятка два. Да еще пяток маслобоен. Знай только управляйся! Не пойдет, пожалуй, Трофим на памятник.
Аркадий подвел итог:
— Ну тогда чего ж… Тогда не миновать искать каменотесов в других селах. И в городе.
С остальными мастерами и подсобными рабочими дело проще: плотников, кузнецов, возчиков — сколько душе угодно. Правда, иные из мужиков в свободное от полевых работ время занимались извозом — возили в Пишпек и даже в Ташкент разные грузы, чаще всего масло сурепочное, мед, свинину, кожи сырые, шерсть, кошмы, а оттуда доставляли купцам фабричные товары. А остальные сидели дома, присматривали за посевами, возились с огородами, пасеками или ездили на затоны за горбыльками да чебачками. С этим народом можно было заключать договоры в любое время.
Итак, главпые помощники и подручные у Аркадия будут, считай, уже есть: три брата у самого подрядчика, да еще и отец, слава богу… Четыре брата Кулагиных; они прихватят еще самого младшего, Якова. Парень он хоть и не из шустрых, но ничего, сойдет. Да плотников подберет сам Иван Кулагин, он и будет над ними за старшого. За кузнецами тоже дело не станет.
4
Порыскав по селам и городу, Аркадий набрал и главных мастеров— каменотесов. И вот мужики, закончив весенние полевые работы, всей артелью, вместе с Борисоглебским, дружно выбрались в горы, расположились около избранной скалы табором — пока в балаганчиках. Развернули кашеварню, кузню, расчистили рабочую площадку под скалой, устроили хороший подъезд к утесу и принялись, благословясь, ломать его с самой макушки.
Хотя в то время для разработки горных пород уже использовались и порох, и разные другие взрывчатые вещества, решили скалу разрабатывать вручную. Пес с ним. с порохом! Его надо еще покупать пудами, да пороховой склад устраивать, да сторожа ставить, да взрывников нанимать. А где их, чертей, найдешь? Их в наших краях вовсе не водилось. Да и пороховое дело очень опасное. Это каждый знает: гляди, кому глаза выжгут или башку как есть напрочь оторвут!
Обломки сбрасывали с утеса и убирали с площадки в сторонку, чтобы не мешали. Так постепенно расчищали и скалывали вершину и бока, пока не образовались уступы нужной ширины и длины и полностью не выявилась добротность скалы по всей ее толще.
Борисоглебский был в каменных делах, видно, не новичок; иначе бы, конечно, ему и не поручили постройку памятника. Внимательно всматривался через стеклышко в каждый скол, проверял, тот ли материал, нет ли внутренних изъянов: трещин, посторонних вкраплений, ослабляющих тело камня. Размерив, указывал, где, сколько и как откалывать, и всегда выходило почти точно, то есть с заранее намеченным запасцем: излишек-то, говорил он, лучше сколоть на месте постройки памятника, при окончательной укладке камней. Тюкая с восхода до заката, каменотесы высверливали в утесе ручными сверлами-зубилами ряд глубоких скважин, потом в них одновременно загоняли большими молотами железные клинья. И камень по дырам откалывался. Спустив его со скалы, внизу окалывали вчерне.
Мастера каменных дел неплохо знали свойства здешних камней, но случался у них и брак: то глыбины кололись не по тем направлениям, как нужно, то разбивались, когда их, эдакие громадины, скатывали вниз… И все труды пропадали. Мужики тогда спорили с Аркадием: они же не виноваты! Камень плохой! И вообще-то разве можно простым ручным инструментом правильно откалывать камешоки! За чей счет пойдет брак?