К очерку Владимира Рыбина
«ПУТЕШЕСТВИЕ «ВСТРЕЧЬ СОЛНЦА»
На набережной Хабаровска раскинулся крупнейший на Дальнем Востоке спортивный комплекс
Промышленный Хабаровск
Известный исследователь Дальнего Востока ученый и писатель В. П. Сысоев
Студентки Хабаровского медицинского института в национальных костюмах
На самом берегу Амура лежит этот тысячепудовый камень, обозначивший место высадки первых строителей Комсомольска
Широк Амур у Комсомольска
В глубоком ущелье лежит поселок Горный — форпост наступления на тайгу
Вид на Амур с высот Николаевска
В устье Амура лежит на низкой косе небольшой рыбацкий поселок Чныррах
С. Варшавский
ГИБЕЛЬ «ЛЕОПОЛЬДА»
Рассказ
Рис. Е. Скрынникова
Парусник и пароход
В апреле 1858 года у мыса Горн свирепствовал жесточайший шторм. Парусники, застигнутые им здесь, на краю света, в этом проклятом богом месте, оказались во власти беспощадной стихии. Несколько дней спустя к тихоокеанским портам Южной Америки стали добираться изувеченные суда. Вид у них был такой, словно им пришлось выдержать сражения с вражеской эскадрой: мачт как не бывало, палубные надстройки разрушены, команды значительно поредели. С помощью недавно проложенных телеграфных линий выяснилось, что парусник «Леопольд», заходивший в Буэнос-Айрес, не прибыл в порт назначения — Кальяо, а его предполагавшийся визит в Вальпараисо не зарегистрирован…
Владельцу транспортной конторы Лонгвилю, располагавшему одним пароходом и несколькими тихоходными старомодными парусниками, не терпелось полностью перейти на паровой флот. Но дела, увы, шли не столь блестяще, чтобы это желание могло быстро осуществиться. Если бы хоть кто-нибудь соблазнился ветеранами-парусниками, с ними можно было расстаться без сожаления. Но ставить их на прикол и покупать в кредит пароходы Лонгвиль не находил выгодным. Раздумывая об этом уже в который раз, он позвонил клерку. Не успела умолкнуть серебряная трель колокольчика, на пороге кабинета с утренней почтой появился молодой человек, почтительно поклонившийся шефу.
— Что-нибудь слышно о «Леопольде», Эмиль?
— Да, мосье! Есть письмо от консула в Буэнос-Айресе!
— Из Буэнос-Айреса? — удивился Лонгвиль.
— Да! Просмотрите письмо, мосье, и вам все станет ясно, — сокрушенно ответил клерк.
Лонгвиль недовольно подумал: «Пикар поторопился!». Он раздраженно выхватил письмо из рук клерка и, нервно пощипывая модные усики, пробежал его, беззвучно шевеля пухлыми губами. «Мда!.. Почему же на пути к Кальяо?.. Может быть, шторм, но Пикар искусный шкипер… А команда?.. Неужели все пошли на корм акулам?.. Впрочем, какое это имеет значение для меня?.. Правда, если погиб и Пикар, то с его стороны это довольно мило!» Лонгвиль обдумывал неожиданно сложившуюся ситуацию, а клерк, наблюдавший за ним, не смог обнаружить на его лице даже тени сожаления о случившемся. Лонгвиль, предвкушая грядущие барыши, отложил письмо консула и удовлетворенно сказал:
— Ну и прекрасно!
— Простите, мосье… Я не вижу ничего прекрасного!
— Ах, Эмиль! Из вас никогда не выйдет делового человека, вы вечно руководствуетесь эмоциями, а они плохой советчик… Поймите, судно и груз застрахованы! Фирма получит солидную страховую премию за «Леопольда», и я смогу немедленно дать заказ на постройку парохода. Еще два-три подобных случая… конечно, желательно без жертв… и я избавлюсь от ветхозаветных парусников… Капитал не может лежать в дрейфе и ждать попутного ветра — он должен находиться в постоянном движении. Как говорили древние, перпетуум мобиле… — и Лонгвиль улыбнулся своему удачно подвернувшемуся сравнению.
— Позвольте заметить, мосье… Вы так легко говорите об этом, а ведь на корабле были люди…
— Да, да!.. Это чертовски неприятно! — невыразительно промямлил шеф. — Но если они не были дураками, то должны были застраховаться, и тогда их семьям кое-что перепадет…
Лицо клерка залилось румянцем негодования.
«— Это не спасло бы их от гибели, мосье… Вместо бездушного парусника можно приобрести бездушный железный пароход, но люди ведь не вещи…
— Конечно, конечно… — уже скороговоркой продолжал Лоыгвиль, торопясь закончить этот неприятный для себя разговор. — Мне очень жаль, что они, видимо, не спаслись, но я не Христос, чтобы их воскресить… Во всяком деле есть свой риск, один рискует капиталом, другой — жизнью… Поверьте, без риска нет коммерции! Вообще без риска жизнь пресна и неинтересна. Пикар на этот раз сплоховал… Первый и последний промах! — Тут Лонгвиль прикусил язык, чтобы не сказать больше, чем нужно. Он едва мог скрыть свою радость. Столь кстати случившееся кораблекрушение! К тому же не придется делиться частью страховой премии с Пикаром — небольшая, но неожиданная прибыль! Контора сможет приобрести еще один современный пароход. Лонгвиль уже мысленно перебирал прославленные судостроительные фирмы Европы и известные ему новые типы судов.
— Черт возьми! Сколько лет возятся с трансатлантическим кабелем, а все нет никаких результатов! Это так отражается на коммерции! — сказал Лонгвиль после длительной паузы, продолжая просмотр почты.
Когда с этим было покончено, клерк собрал бумаги и молча вышел. Эмиль был потрясен — в каком неприглядном, омерзительном виде предстал перед ним сегодня его «уважаемый» шеф!
Была суббота, а в этот день в контору всегда наведывалась милая девушка, дочь Гретри, моряка с «Леопольда», чтобы узнать, нет ли вестей от отца. Клерк с волнением думал об этом визите. Что он ответит ей? Сможет ли поведать трагическую правду? Ах, если бы это сделал кто-нибудь другой!
Груз был уложен в трюмы, необходимые приготовления к длительному рейсу сделаны, а «Леопольд» все еще стоял у пирса небольшого западноевропейского порта с неукомплектованной командой: опытные моряки не соглашались на условия найма, предлагаемые прижимистым Пикаром. А брать случайных людей он не хотел. В порту толклись юнцы с чуть пробивающимися усиками. Неокрепшим баском, пересыпая свою речь «солеными» словечками, как бывалые морские волки, они предлагали свои услуги. Юнцам не терпелось попасть на «Леопольд», потому что парусник шел в Америку! А там — индейцы, пампасы, вигвамы, томагавки, бизоны — романтика, впечатляюще описанная Фенимором Купером и Томасом Майн Ридом — властителями душ многих поколений подростков. Нанимались на фрегат и разорившиеся фермеры, и рабочие, уволенные с фабрик после того, как там установили высокопроизводительные машины. Пикар без долгих разговоров отмахивался от подобных предложений.