Но не прошло и десяти минут с момента нашего выхода в путь по речному ущелью, как в двадцати метрах перед слоном Мохаммед Хана из кустов вышел тигр и остановился, загораживая дорогу. Слонов этот зверь никогда прежде не видывал, но вел он себя очень спокойно и представлял собой. отличную мишень для шикари. Тот сразу же выстрелил зверю в грудь. Я тоже видел тигра, но стрелять не мог, потому что как раз в этот драматический момент мой слон проходил под ветвями большого дерева.
Получив пулю, тигр громоподобно взревел и бросился в атаку. Нервы слона не выдержали, он повернулся, намереваясь бежать. В тот же миг тигр прыгнул на слоновый бок и, цепляясь когтями, вскарабкался на спину, где в широком хоудахе сидел Мохаммед Хан. Ударом передней лапы зверь размозжил голову Мохаммеда и, навалившись на его тело, издох.
В этих ужасающих обстоятельствах, чувствуя тигра за своей спиной, махоут[11] вел себя с изумительным мужеством. Он оставался на своем месте и твердой рукой управлял слоном. Когда же тигр затих, махоут заставил слона присесть, чтобы можно было снять оба трупа — человека и зверя. Пуля охотника попала в сердце тигра и за короткие тридцать секунд, которые ему оставалось прожить, зверь успел вскочить на слона и убить Мохаммеда.
Через некоторое время я повстречался с тигром примерно такого же нрава в Тигаре (штат Гвалиор). Охота была устроена для магараджи. Около полудня загонщики подняли большого тигра-самца и погнали прямо на махан магараджй. Зверь быстро передвигался в густых зарослях, стрелять было трудно, о тщательном прицеливании и думать не приходилось. Пуля магараджи лишь оцарапала тигру лапу. Зверь рассвирепел. Он отступил в густой кустарник, но отнюдь не покинул поле боя и зарычал так грозно, что я скомандовал загонщикам: «Ни шагу вперед».
В облаве участвовали два слона. На одном из них сидел я, на другом — мой приятель капитан Султан Хуссейн, опытнейший охотник из свиты магараджи. Намереваясь прикончить раненого зверя (тогда я, конечно, не представлял себе, что он был лишь слегка поцарапан), мы въехали в кустарник.
Мы не увидели тигра, но он, конечно, следил за нами, и, как только мы приблизились, хищник с чудовищным кашляющим ревом ринулся в атаку. Едва его желтоватая шкура мелькнула в зарослях, оба слона повернули и, задрав хвосты, помчались прочь.
Тигр настиг ближайшего к нему слона, того, на котором сидел капитан Хуссейн. Стрелять со спины несущегося вскачь слона невозможно. Хуссейн не смог сразить своего преследователя. Тот прыгнул и вцепился клыками в репицу слоновьего хвоста. Не могу сказать, что заставило перепуганного слона остановиться — боль или мощь тигра, но так или иначе тигр пытался заставить гигантское животное сесть на задние ноги. Однако, пока все это происходило, Хуссейн с величайшим присутствием духа повернулся в своем седле и, нацелив дуло ружья прямо в лоб тигру, нажал спусковой крючок. Убитый тигр рухнул как камень. Тигр был превосходен. Он достигал восьми футов десяти дюймов в длину. Обследование первой раны показало, что он мог без малейших трудностей ускользнуть через густой кустарник, но отважный зверь решил остаться, чтобы отомстить.
В этих краях Индии принято, чтобы охотничьего слона сопровождал пеший погонщик — сатмари с копьем. С нами было два сатмари, каждый следовал за своим слоном. Едва ли не самое страшное на охоте, это когда тигр атакует пешего, плохо вооруженного человека. Ужасающий рев, треск ветвей, а затем и сам вид тигра настолько потрясли обоих сатмари, что они бросились друг другу в объятия и потеряли сознание. Нашли их спустя некоторое время после того, как с тигром было покончено. Они все еще находились в шоковом состоянии.
Беззаботный тигр
Из всех тигров, которых я встречал, этот был, пожалуй, самым странным. Он вел себя настолько легкомысленно, будто сознательно решил пренебречь всеми предосторожностями, к которым обычно прибегают дикие звери перед лицом опасности. В результате он прямо-таки вознамерился принести в жертву свою жизнь новичку, прежде видавшему тигров только в зоопарке. Добавлю, что тигр при этом имел полную возможность сбежать.
В ту пору моим начальником на государственной службе был европейский чиновник. Стрелок он был неважный, прежде никогда на тигров не охотился. Но он жаждал убить хотя бы одного тигра, перед тем как уйти в отставку и покинуть страну, славящуюся полосатыми хищниками. И вот когда пришло сообщение, что появился тигр, ставший грозой окрестных деревень, было решено, что мы вдвоем отправимся на охоту и попытаемся положить конец его разбою.
Тигр обитал на ровном, как стол, плоскогорье, около двенадцати миль в длину и двух в ширину, раскинувшемся среди низких холмов. Закоренелый похититель скота повадился подкарауливать по ночам у дороги воловьи упряжки. Он облюбовывал вола пожирнее и уволакивал его прямо из ярма, чтобы сожрать не торопясь. Никакой шум и крики не могли заставить его расстаться с добычей, а троих местных жителей, пытавшихся помешать ему, он свалил наземь и жестоко помял.
Для начала я распорядился соорудить на большом баньяне махан близ того места, где тигр в последний раз зарезал животное. Я попросил также купить буйвола для приманки. К сожалению, мой спутник когда-то подвергся серьезной операции и хорошим здоровьем не отличался. Он плохо переносил перепады атмосферного давления, а лесное плато находилось довольно высоко. Мы заблаговременно вышли в путь и добрались до махана за полтора часа до захода солнца. Буйвола привязали к столбу в двадцати пяти футах от баньяна. Неподалеку находился большой глиняный котел с водой, чтобы тигр мог тут же утолить жажду после пиршества.
Вероятнее всего, предстояло ночное бдение, и мы постарались устроиться поудобнее на нашей крохотной платформочке. Я сказал своему компаньону, что, зарядив ружье и поставив его на предохранитель, он должен замереть и не двигаться, пока не настанет момент стрелять в тигра. Затем я лаконично объяснил, что первый шанс для стрельбы, наверное, окажется и самым лучшим — когда тигр почти под нами будет умерщвлять буйвола. Обычно, если приманкой служит буйвол, события разворачиваются в такой последовательности: после короткой борьбы тигр хватает животное за глотку, пригибает его к земле и не разжимает Челюстей минуты две, покуда не убедится, что животное испустило дух. Вот тут-то, пока тигр поглощен своим делом, а хрипы и мычание умирающего буйвола заглушают звуки, производимые наводящим ружье охотником, создаются идеальные условия для выстрела.
Курить или разговаривать в таких случаях, разумеется, нельзя. Мы принялись ждать, храня полнейшее молчание. Огромная полная луна выплыла на небо во всем своем великолепии. Ночь была исключительно спокойной, тихой и ясной.
Внезапно я с удивлением увидел тигра, шествующего к нам по открытому пространству. Здесь и там чернели группы кустов, ему было где укрыться, но зверь, очевидно, не намеревался сколько-нибудь затруднять себя и выбрал наиболее прямой и гладкий путь. Больше того, он даже не стал подкрадываться к буйволу, как это почти всегда делают тигры и пантеры. Он просто-напросто подошел к трепетавшему животному и, наскоро оглядев его, крепко ухватил за горло. Затем свалил буйвола на землю и принялся душить. Все это происходило так близко от нас, при таком ослепительном лунном освещении, что я видел, как у тигра сверкают глаза и топорщатся усы, когда он все сильнее стискивал челюсти.
Я подал своему напарнику знак, что нужно стрелять. Вместо этого чиновник повернулся ко мне и громко прошептал, что он, пожалуй, повременит, покуда тигр не примется по-настоящему за свой ужин. Я прошептал в ответ, что вряд ли он будет пожирать буйвола немедленно, и предупредил, что мы не должны больше шуметь. Судя по движениям тигриной головы, хищник услышал наши переговоры, однако, расправившись с буйволом, спокойно встал, огляделся и пошел к котлу с водой. Придерживая котел двумя огромными лапами, он опустил голову и принялся лакать. Приблизив губы к уху моего соседа, я умолял его выстрелить, доказывая (ошибочно, как выяснилось позже), что это последняя возможность. Чиновник отказался, объяснив, что какой-то выдающийся авторитет в области охоты советовал ему стрелять только тогда, когда тигр занят едой.