Бугровщиков давным-давно нет. Раскопаны тысячи могил, но найти неразграбленную — редкая удача. А если курган с приметной насыпью, то на ее вершине, как правило, большие воронки — следы грабительских шурфов. Потому-то и бытует до сих пор версия, что все зло в бугровщиках, искавших в царстве мертвых золото. А факты твердят свое. За последние десять лет Красноярской археологической экспедицией АН СССР раскопано более трех тысяч могил энеолита, бронзового и раннего железного веков. Золотая серьга, два золотых и два серебряных кольца, множество обрывков золотой фольги, тонкие золотые пластинки, несколько золоченых бусин — вот и — весь «урожай» драгоценных металлов, хотя встречались могилы и неразграбленные или ограбленные частично.
Правда, до сих пор встречаются сокровища в курганах Енисея, но только поздних, с каменными насыпями. Эти курганы относятся уже к средневековью, к VII–XII векам нашей эры. В них находят золотые серьги, бляшки, железные стремена, инкрустированные серебром, серебряные обкладки луки седел, золотую, серебряную посуду. Один серебряный кубок и чаша были найдены в 20-х годах археологом С. А. Теплоуховым. Серебряное позолоченное блюдо с четырьмя золотыми кувшинами и золотая тарелка обнаружены в 1936 году профессором С. В. Киселевым в том самом могильнике, который грабил бугровщик Селенга. В 1964 году у села Батени Красноярской экспедицией найдена серебряная позолоченная чарка. Ценность этих сосудов не только в материале, из которого они сделаны. Это высокохудожественная, ювелирная работа. Некоторые из них покрыты богатой накладной или чеканной орнаментацией. В орнаменте — растительный узор и ушастые грифоны, терзающие рыбу, птица феникс, львы, лани, мотивы иранского Запада и китайского Востока. Эти сосуды, по-видимому, не местного изготовления. Орхоно-енисейские надписи на сосудах говорят о том, что эти уникальные вещи преподносились племенной знати в виде даров и дани: «Золото — дар Ача» или «Бэгское серебро мы дали», «Держа сверкающую чашу, я сполна обрел свое счастье». Во времена средневековья в степях Енисея жили разные кочующие племена, которых объединяют общим названием кыргызы. Упоминающиеся в надписях бэги — племена, жившие между реками Юсами и Уйбатом.
Золотые и серебряные вещи, принадлежавшие кыргызской знати, высоко ценились, и их старались зарывать не в могилах, а в тайниках, подальше от глаз грабителей. Бугровщики, конечно, могли находить эти тайники, но очень редко, в исключительных случаях, и, уж бесспорно, это не могло служить источником систематического обогащения. Бугровщики к тому же копали все подряд, а не только эти каменные кыргызские курганы, золото же, как хвастают грабители, находили… в слитках. Вот это-то и послужило причиной их разоблачения.
В конце прошлого века в разговоре с бугровщиками минусинского археолога И. Т. Савенкова осенила догадка. Грабители крайне путано рассказывали о раскапываемых ими курганах, часто не могли указать их признаки и не находили ничего, кроме золота в слитках. Сопоставя все это, археолог решил, что за «могильное золото» выдается добываемое в тайных приисках. Золотых россыпей на Енисее обнаружено много. В ряде случаев на территории, арендуемой золотопромышленниками, оказывались и древние курганы. Добыча золота разрешалась «с платежом в казну подати». С «могильного золота» подать не взималась, добыча его практически не каралась, и ею было легко прикрыть истинный источник — тайные прииски. Таким образом, вполне вероятно, что мифы о сказочных богатствах курганов Енисея породили сами грабители-бугровщики, желая сохранить в секрете истинные источники своих доходов.
Однако как объяснить в таком случае почти полное ограбление древних курганов? Как понять поведение бугровщика Селенги, в течение тридцати лет не прекращавшего свои раскопки?
Грабители могил
К сожалению, бугровщики были не единственными и не самыми серьезными грабителями курганов. Большинство захоронений ограблено еще в древности. Мотивы ограбления не всегда ясны. Непонятно, например, зачем современники грабили бедные коллективные могилы рубежа нашей эры, заполненные берестяными, деревянными, глиняными сосудами и не содержавшими почти совсем металлических предметов. Погребенных, правда, хоронили в овечьих, оленьих и даже соболиных шубах и полушубках, клали им, по-видимому, ковры и другие не сохраняющиеся мягкие вещи. Но в те времена все это не шло ни в какое сравнение с драгоценными металлами.
В 1958 году наша экспедиция раскопала могилу древней колдуньи или шаманки, жившей четыре тысячи лет назад. На ее одежде было много различных амулетов: костяные пластинки, изображающие медведя, мраморные шары, бисеринки, клыки и зубы животных, а на ступнях ног плотным рядом лежало по 130 зубов соболя — украшение туфелек. Оказалось, что все они — третьи коренные верхней челюсти. Этому зубу придавалось значение амулета-оберега. В другой раз мы обнаружили в захоронении 91 такой зуб на каждой туфельке. Видно, соболи были тогда далеко не редкостью.
Если грабежи подобных захоронений вызывают недоумение, то причины ограбления могил родовых или племенных вождей вполне понятны. Тут, очевидно, было чем поживиться. В 65 километрах к северо-западу от города Абакана на плоской котловине (урочище Салбык), окруженной с трех сторон увалами, а с севера горным хребтом, отрогом Кузнецкого Алатау, есть, как и повсюду на Енисее, древнее кладбище. На нем выделяются пять огромных «царских» курганов. Самый большой раскопан в 1954–1956 годах профессором Сергеем Владимировичем Киселевым. Первоначальная земляная насыпь кургана достигала 25 метров в высоту, окружность по подошве 495 метров, а под насыпью оказалась ограда 70x70 метров из массивных плит весом до пятидесяти тонн.
Подобные плиты издавна поражали исследователей. Вышеупомянутый Ф. И. Миллер, проезжая здесь в 30-х годах XVIII века, писал: «Особливого удивления достойны превеликие камни, коими некоторые могилы обкладены, и притом в таких местах, в коих поблизости не видно никаких каменных гор, из которых бы оные камни брать можно было, так что сии камни с неописанным трудом из весьма отдаленных мест привозить надлежало».
В углах ограды кургана, раскопанного Киселевым, под плитами найдены скелеты взрослых людей (возможно, это «закладные жертвы»), а в середине ограды вырыта могила площадью в 16 квадратных метров. Стенки ее укреплены тыном и срубом. В камеру с поверхности земли вел вход в виде дромоса, облицованного бревнами. Поверх камеры — пирамидальная деревянная крыша, крытая берестой. В этом доме мертвых была похоронена, видимо, царская семья.
Грабители проникли внутрь сооружения еще до того, как обвалилась крыша. В камере археологи нашли лишь останки шести людей, бронзовый нож и массивный глиняный сосуд. Все остальное унесли грабители, очевидно современники захороненных. Наибольшую ценность для них, вероятно, представляли бронзовые изделия, которые переплавляли в ножи, кинжалы и другое оружие, в различные украшения.
Скоро полдень. Солнце печет нещадно, но здесь, в древней могиле, в такую жару сидеть приятно. Прохладой веет от каменных стенок ящика-гроба. Август, основные землекопные работы завершены. Предстоит самое интересное — расчистка скелетов и вещей на дне могилы. Сижу согнувшись в три погибели. В песке виднеются венчик горшка и глазницы черепа. Нетерпеливые руки тянутся поскорее расчистить горшок и череп, но… нельзя, надо все по порядку. Я присыпаю горшок песком, чтобы случайно его не раздавить, обметаю сначала все стенки ящика, потом беру нож и начинаю за черепом скелета тонкими вертикальными пластами срезать землю, подгребая ее к себе. Расчищаю осторожно то ножом, то пинцетом, то кисточкой. Не только кости, но и мельчайшие бусины, пронизки, пуговицы должны оставаться на своих местах. Иначе, выражаясь археологическим жаргоном, «могилу зарежешь». На фотографиях и чертежах все должно быть изображено так, как найдено — в первоначальном положении. Особые трудности у меня всегда с фалангами пальцев рук и ног. Чуть нажмешь посильнее — и тонкие косточки выскакивают, а поправлять уже нельзя. Так и запечатлевают брак моей работы фотографии и чертежи.