Отдалившись на некоторое расстояние, волчица прислушалась. Так и есть! Лось, растерянно фыркая, уходил, двигаясь прямо на стаю! Волчица припустилась следом, чем ускорила события: лось, заслышав погоню, помчался что есть духу. Ветви затрещали на весь лес и предупредили голодную компанию о начавшейся по-гоне. Серые не замедлили присоединиться к ней.
Ночью при свете луны все выглядело весьма трагически: огромное черное тело лося, как метеор проносящееся сквозь лес, а за ним тоже черная рычащая стая. Но вот заголубело вокруг, березки обнаружили свою невинную красоту, и погоня могла показаться не столь страшной: хищники бежали, словно бы не торопясь, играючи, а лось, казалось, не растерял даже чувства собственного достоинства.
Но когда достаточно рассвело, волки дружно, будто услышав приказ, рванулись вперед и в минуту настигли жертву. Тотчас поджарый брат вожака метнулся к напряженному в беге сухожилию правой ноги лося. Но взметнулось заднее копыто, раздался вопль и нападающий бесформенным комком откатился в сторону.
Между тем в синеватом свете утра сомкнуто и неприступно вырастала на пути глухая чащоба. Если бы лось сунулся туда, в мешанину растений, ему не продержаться бы и минуты против вертких противников. Но он этого не сделал, чем, видимо, нарушил расчеты матерой волчицы. По ее невидимому знаку волки все же попытались загнать лося в чащу, но тот неожиданно свернул к огромному выворотню, причудливо черневшему на краю чащобы, мгновенно развернулся под нависшими корнями и опустил рога. Волки, рассыпавшись веером, тоже остановились. Хищные оскалы, хриплое дыхание — грозный лик опасности!
Первым ринулся один из переярков. Ослепленный остервенением, недостаточно искушенный, он бросился так, будто намеревался разом проглотить лося. И поплатился. В момент прыжка на него обрушился сокрушительный удар взвившегося копыта. Крутнувшись в воздухе, переярок упал на землю с проломленным черепом.
В следующее мгновение второй переярок и волчонок одновременно напали с двух сторон. И тут же переярок, припадая на сломанную ногу, заковылял в сторону. Волчонок, получив скользящий, но очень болезненный удар по ребрам, пастью хватал снег.
Тогда за дело взялась сама матерая. Она обежала выворотень и, подлезши под него, неожиданно оказалась возле задних ног лося. Почувствовав хищницу так близко, лось отпрянул. Вожак молча прыгнул на него и сбил с ног. Но наверное, хищники помешали друг другу. Не получив даже царапины, лось через мгновение вскочил на ноги и гигантским прыжком снова начал бег. На этот раз ему удалось намного опередить преследователей. Перед ним открылась чистая, изумительно ровная площадь. Он скакнул на нее и по брюхо провалился в воду. Он выкинул на лед передние ноги — лед подломился. Через минуту вокруг лося открылось довольно большое пространство зеленоватой речной воды с плавающими в ней льдинками.
На берегу появились волки. Сначала вожак с волчицей, потом к ним присоединился волчонок, последним приковылял переярок с переломанной ногой. Все четверо сели в снег и наблюдали, как барахтается добыча, которая теперь-то уж, верно, не уйдет от них.
Вскоре хищники, однако, забеспокоились, засуетились: лось, кроша лед, удалялся.
И опять главная роль досталась волчице. Она осторожно ступила на нетронутую белизну реки, раз-другой шагнула по-кошачьи тихо и, видя, что лед держит, осмелела. Она быстро миновала полынью и оказалась перед мордой лося. Тот, подняв брызги, в панике повернул назад, но… увидел на берегу трех терпеливых караульщиков.
Всходило красное солнце — верная примета похолодания. Вскоре плававшие вокруг лося льдинки перестали покачиваться. Вода загустела. И вот мороз кинул на нее тонкие стрелки. Заблестев, она застыла…
Петр Петрович Лихов в это утро был дважды близок к тому, чтобы сдержать свое обещание касательно зайца. Но уж очень ненадежно охотничье счастье. В первый раз здоровенный русачище, поднятый с лежки, полетел, как вихрь… И второй раз тоже не повезло.
Охотник пробирался берегом реки по тому самому густому лесу, куда волки намеревались загнать лося. Оказавшись у опушки, Петр Петрович увидел описанную выше картину: сохатый почти посреди реки, а по обе стороны от него волки. Лихов сразу же понял ситуацию, изумился, а затем узнал пленника:
— Батюшки, он! А каковы голубчики серые! Ишь, дожидаются, когда он примерзнет!..
Петр Петрович взял на мушку матерого и аккуратно нажал на спуск. Ружье дзыкнуло. Осечка.