Волчица, уютно лежавшая на снегу, посмотрела в сторону скрытого кустами Петра Петровича, что-то почуяла, поднялась и мгновенно скрылась в лесу на противоположном берегу. Тройка, сидевшая на этом берегу, увидев это непонятное бегство, страшно засуетилась и, когда Петр Петрович, вытаскивая подведший патрон, невыдержанно выругался, тоже пустилась наутек.
— Чего стоишь?! — крикнул, выходя из чащи, Лихов.
Петр Петрович Лихов в ту зиму еще раза три видел знакомого лося в окрестностях Кудрявцева, а следы его попадались постоянно. Значит, зверь перезимовал вблизи Желтых Ключей и места, где на него напала волчья стая. По-видимому, хищники больше не нападали. Вернее всего, рассудительная волчиха сочла за благо поддерживать с лосем мирные отношения.
Весной он вернулся в Бельмишинское урочище и дошел до озера. В первых числах мая бельмишинские мальчишки притащили в село лосиные рога, которые, как они рассказывали, висели на нижних ветвях березы, возле самой дороги. Рога поношенные, с двумя отростками, как положено трехлетку.
Конечно, нельзя было вот так оставлять рога. Неровен час враг наткнется на брошенное оружие. Увидит и догадается, что владелец его бессилен. И осмелеет… Впредь, во все весны своей жизни, он сбрасывал рога всегда в самых укромных болотистых захолустьях, где острые зубки мышей и полевок быстро превращали в ничто эту улику слабости. А тот год был жестоким годом…
Бельмишинское урочище напиталось мрачной силой кулацкой ненависти и устрашающе чернело средь окружавших его деревень. По временам слышались выстрелы, злые люди хрипло ругались в потаенных чащах, знавших доселе только пение птиц. Властвовал в урочище Егор Силыч Лопухов — бывший купец третьей гильдии.
Атаманская карьера началась для Егора Силыча с потери любимого чада Витьки, который после призыва в Красную Армию дезертировал, скрывался у отца и был убит, когда вздумал отстреливаться от губернских милиционеров.
Егор Силыч тоже участвовал в той перестрелке и ушел в лес. То было время «зеленых» восстаний… Вскоре вокруг него сколотились разные люди, по тем или иным причинам враждебные Советской власти. Они устраивали засады на путях обозов продразверстки, а больше занимались грабежом и насилием. В августе чоновский отряд разделался с бандой атамана Лопухова, и в Бельмишинском урочище уже не раздавалось больше выстрелов.
И опять сентябрь — художник, сознающий силу контрастов, — мазнул кое-где желтым и, солнечно улыбаясь, отступил полюбоваться на свою работу. В зелени елей появился неожиданно четкий, причудливый, словно японская гравюра, рисунок пожелтевшей осинки. Но лось сокрушил ее свирепым ударом рогов, а затем измочалил всю и втоптал в мох!
В ранневечерний час, когда воздух струился, поднимаясь от распаленных за день трав к чистому небу, он почуял запах, оставить который могла только… она. Великан заревел. Подумать только, она здесь стояла совсем недавно, может быть сегодня! И вот нет ничего — только кусты, да деревца, да мох. В слепой ярости лось бил и бил копытами землю, потом затрусил в обход гари. Версту миновал, две — пусто! Он остановился и коротко бросил в эту пустоту крик — страстный, зычный и вместе с тем глуховатый. Никто не ответил…
Он снова припустился по краю гари и сделал почти полный круг, когда нечто заставило его круто остановиться.
Солнце уже село, и мрак сгущался. Это «нечто» могло оказаться просто кустарником, тенью, но нет! Неверной рысцой, будто от волнения у него подгибались ноги, лось сделал несколько шагов вперед. «Нечто» ясно выступило на фоне неба и повергло его в изумление, ибо это была его первая в жизни встреча с лосихой. Нежность лучилась из ее мягких глаз, и очень нежно она мыкнула, встречая его.
Так их стало двое.
Он был готов биться за нее с целым миром. Сколько раз, заслышав поодаль подозрительный шум, он мчался туда, надеясь найти соперника, чтобы сойтись с ним в жестокой битве. Не найдя никого, он срывал злость на ни в чем не повинных деревьях и кустах. Горе тому деревцу, которое, упруго согнувшись от первого удара, осмеливалось хлестнуть своего обидчика! Он уничтожал не только само дерево, но и все вокруг. Потом возвращался к своей смиренной подруге, гордо подняв голову. Победитель!
Но сентябрь миновал и миновала пылкая горячность в отношении лося к подруге. В конце октября они оказались у избушки лесника. Старая ограда лежала на земле, двери и окна провалились во тьму, пусто… Не замычала добрая Буренка, не вышел Ефимыч, протягивая посоленную краюшку хлеба. Только справа, среди сосен, строго встал яркий конус — памятник старому леснику — из струганых досок, с красной звездочкой на остром конце. Лосиха так и не поняла, почему ее повелитель очень долго стоял здесь — значительно дольше, чем нужно для того, чтобы проверить, не таят ли опасность незнакомые запахи.