Тут же вспомнилось другое: «Кроль был изобретен жителями Гавайских островов, где в прибрежных водах особенно много акул. Шум, создаваемый пловцом, а особенно пузырьки воздуха, которые он выпускает в воду, отпугивают акул и заставляют их держаться на почтительном расстоянии».
Кто же прав!? Что делать!? «Не теряйтесь при нападении акулы, — звучали в ушах наставления другого авторитета, — постарайтесь ухватить акулу за жаберные щели и большим пальцем свободной руки как можно сильнее надавливайте ей на глаз…»
В этот момент мимо меня пронеслось какое-то большое тело. Ну вот, подумал я, начинается второй акт, о котором так красочно пишут специалисты: «Прежде чем напасть, акула догоняет пловца и ходит вокруг, постепенно сужая кольцо…». Я напряг все силы, чтобы вырваться из этого круга, и задел… акулу рукой. «Нужно остановиться, чтобы оценить обстановку», — кричали мне авторы всех наставлений по борьбе с акулами. Какое там! Неведомая сила несла меня к лодке. Руки и ноги отбивали по воде какую-то бешеную дробь.
И вдруг… я снова дотронулся рукой до акулы. И только тут вспомнил, что у акул шкура, как наждак, что ее даже используют для изготовления шлифовальных кругов, а моя рука оба раза коснулась чего-то совершенно гладкого.
Я поднял голову и не поверил своим глазам: впереди меня, рассекая воду, несся тихоход Юра. Перед ним сияли два радужных полукруга: руки работали с такой быстротой, что нельзя было уследить за их движениями. Лодка находилась уже рядом, я обернулся: зловещего плавника нигде не было видно, и это меня успокоило.
С огромным трудом мне удалось догнать Юру, и я не мог отказать себе в удовольствии раза два схватить его за пятку. Это действовало на него как электрический разряд. Юра выскакивал из воды и несся еще быстрее. Ввалившись в лодку, мы некоторое время молча глядели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова.
— Она… меня… за… ногу, — сквозь судорожные вдохи выдавливал Юра, — з-за… ногу… хватала… Едва ушел.
В тот момент я даже смеяться не мог, а, чуть отдышавшись, набросился на лодочника:
— Почему вы не сказали, что здесь акулы!?
— Я предупреждал, что купаться нельзя, — оправдывался он.
— Ио вы же говорили про какую-то рыбу, которая кусается!
— Ну конечно, она может укусить, да еще как! А на воде называть акулу по имени нельзя. Плохая примета. Она услышит и приплывет.
Я сразу остыл. Действительно, лодочника можно было понять. Ведь и у нас есть такие приметы. Охотники, которых трудно заподозрить в трусости, только иносказательно говорят о медведе и тигре. Эти звери для них «дедушка», «косолапый», «хозяин»…
— Вы сами убедились, — продолжал лодочник, — что упоминать акулу здесь нельзя… И сейчас… вон, вон она плывет к нам опять! — и он протянул руку вперед.
В нескольких метрах от лодки резал воду черный и блестящий, скошенный назад плавник. Акула действительно ходила кругами, подплывая все ближе и ближе. Но теперь-то мы сидели в лодке, Между нами и хищницей была преграда, хотя и хрупкая. И все-таки ощущение оказалось не из приятных, когда в воде стало хорошо видно туловище внушительных размеров. Вспомнились истории о том, что акулы нередко переворачивали спасательные плотики, а порой и лодки, чтобы добраться до пассажиров.
Хищница не торопилась, будто давала нам возможность хоть теперь определить, к какому виду она относится. Честно говоря, я и не старался этого сделать. Для меня все акулы так и остались «на одно лицо». В этом отношении я не страдаю излишним любопытством, особенно когда между тобой и акулой, к какому бы виду она ни относилась, нет даже такой хрупкой преграды, как тонкие борта пироги. Пусть этим занимаются специалисты.
Время от времени акула ложилась на бок, показывая несоразмерно маленький глаз и узкие открытые жаберные щели. Может быть, она хотела продемонстрировать, что даже самому хладнокровному человеку не так-то легко ухватить ее за жабры и надавить пальцем на глаз; страшная пасть, усеянная острыми, как бритва, зубами, совсем рядом. А может, она присматривалась к нам, соображая, стоит ли сожалеть, что упустила такую добычу? Этого я так и не узнал. Но очень хорошо понял: акула — это страшный хищник, о чем красноречиво свидетельствовал облик той, с которой мы повстречались. Да, это хищник, с которым в море, пожалуй, никому не сравниться. Наверно, нужно очень долго «общаться» с акулами, чтобы преодолеть перед ними какой-то совершенно инстинктивный страх и получить право говорить о них с некоторым пренебрежением.