— И..? — Лойковский вскинул глаза на геофизика.
— Мы пробовали работать с ореховой ветвью, с ивовой, с вращающейся металлической рамкой и с обыкновенной пружиной. У одних — получалось, у других — нет. И лучше всего — с веткой, предпочтительно ореховой.
— Ну, это объяснимо, — подал голос Стайн. — Живое дерево обладает биоэлектрическим потенциалом, взаимодействующим с потенциалом человека. Но чем такое объяснение поможет?
— Вероятно, поможет, — сказал Граве. — Но пока вы, Юра, говорили только о технике эксперимента. А теория? Какие-нибудь гипотезы у вашей группы возникли?
— Как же иначе? Правда, это относится не столько к геологии, сколько к биологии…
— Подробнее, Юра, — попросил Стайн.
— В широком смысле — это один из аспектов взаимоотношений человека со средой, которую он воспринимает, я бы сказал, очень выборочно: видим мы в узком диапазоне от инфракрасного до ультрафиолета, слышим от инфра- до ультразвука и так далее. Конечно, все эти недостатки мы восполняем техникой — ноктовизорами, радарами, сонарами и иже с ними. Только не слишком ли мы ими увлеклись? Человек намного сложнее, богаче возможностями, чем нам порой кажется. Так, мы считаем в порядке вещей, что настоящим поэтом может быть один на миллион, потому что для этого нужен талант, гений, вдохновение, а геологоразведка — дело обыденное. Оно требует лишь знаний и умения обращаться с техникой. Так ли? Пожалуй, нет. И лозоискатели — лучшее тому подтверждение. Это еще один, пока неизвестный нам, канал связи человека со средой. И, как и поэтический дар, это умение свойственно не всем. Я вижу два пути: развивать его у всех или же построить прибор, которым сможет пользоваться каждый.
— Что, безусловно, удобнее, — заметил Лойковский.
— И вероятнее всего, так и будет. — Бонк говорил медленно и раздумчиво. — Вероятнее всего. Потому что, будь у нас прибор, мы сделали бы еще один, еще десять и нашли бы воду гораздо быстрее. С прибором смог бы работать после некоторой тренировки даже я. А ведь вас, Юра, могло среди нас и не оказаться… Так что проблему эту мы обязательно поставим перед Исследовательским отделом, как только вернемся на Базу.
— Тем более что решение ее — решение будущего Песчанки, — добавил Лойковский.
— А может быть, и больше, — Болл впервые вмешался в разговор. — Есть слишком много знаний, которые мы утратили, увлекшись техникой. Лозоискание — частность. Вспомните: проблему анабиоза помогла решить древняя йога… Но и это частность. А за ними — новая наука. Xомотехнология, что ли?..
— Сдается мне, этой идеей заинтересуется не только Совет Базы, но и Совет Миров, — протянул Граве. — Это здорово задумано, Роберт… С размахом.
Спасатель прибыл на сто девятнадцатые сутки. Его огромное тело медленно, беззвучно и странно легко опустилось на песок в полукилометре от «Коннора». Бонк смотрел на громаду этого живого корабля, и где-то там, внутри, поднималось ликующее чувство от сознания мощи человечества, сумевшего построить, поднять в космос и перебросить через десятки парсеков эту махину в сотни тысяч тонн…
Но на фоне корабля Бонк почему-то все время видел совсем другое — тоненькую человеческую фигурку с ореховым прутиком в вытянутых руках, медленно бредущую через раскаленную пустыню.
Об авторе
Балабуха Андрей Дмитриевич. Родился в 1947 году в Ленинграде. По образованию топограф, работает инженером-проектировщиком в проектно-конструкторском бюро в Ленинграде. Автор ряда статей и рецензий в периодической печати на темы научной фантастики. Им опубликовано также свыше десяти фантастических рассказов в различных сборниках и альманахах. В нашем ежегоднике выступает второй раз. В настоящее время работает над научно-фантастической повестью и новыми рассказами.
Лен Кошевой
ИГЛА МЭСОНА
Фантастический рассказ
Рис. Г. Гончарова
Боноски присел к столику Черока и огляделся. Народу в клубе было немного, лишь в дальнем углу зала шумела группа подвыпивших парней. За окном в густеющих сумерках пылали рекламы, на крыше «Космик тревел» по корпусу новейшей ракеты мчались неоновые буквы.