За счет стока рек Ганга и Брахмапутры, образующих общую дельту вблизи верховьев каньона Суотч-оф-Но-Граунд, в Бенгальский залив поступает 2,9х109 т наносов в год.
Поразительно, что, несмотря на гигантскую величину поступающих наносов, дельта Ганга и Брахмапутры, как показывает сравнительный анализ карт и аэрофотоматериалов различных периодов, не увеличивается. Причина этого в том, что подводный каньон поглощает практически все наносы, приходящие со стоком рек.
Надо сказать, что пока отсутствуют прямые доказательства суспензионных потоков в верховьях каньонов. Как отмечают Ф. Шепард и Р. Дилл, во время многих погружений в каньоне Ла Холья у берегов Калифорнии ни разу не удавалось наблюдать суспензионных потоков. Тем не менее нельзя считать, что в верховьях каньонов они отсутствуют. Во-первых, каньон Ла Холья поглощает из береговой зоны сравнительно немного осадков — около 200 тыс. м3/год; во-вторых, поглощаемый материал преимущественно песчаный; в-третьих, продолжительность детальных наблюдений даже в таком сравнительно хорошо изученном каньоне, как Ла Холья, явно недостаточна. Есть основания считать, что суспензионные потоки — далеко не ежедневное явление. Например, периодичность обрывов телеграфных кабелей в каньоне Конго указывает, что каньон подвергается воздействию примерно 50 мощных суспензионных потоков в столетие. Но ведь в верховья каньона Конго поступает примерно в 250 раз больше наносов, чем в верховья каньона Ла Холья. Поэтому и суспензионные потоки должны наблюдаться в последнем не очень часто. Да и время действия потоков довольно ограничено ввиду их огромных скоростей. Наиболее благоприятные для возникновения суспензионных потоков условия совершенно не подходят для погружений акванавтов или автономных устройств типа «ныряющего блюдца».
Существует мнение, что оползни дают начало потокам в верховьях каньонов. Во множестве случаев это подтверждается наблюдениями. Вызывало, однако, некоторое недоумение, почему все-таки осадки, взятые на дне каньонов после таких оползней, были хорошо отсортированы, что явно указывало на их отложение на потока. Совсем недавно на основании детальных исследований рельефа и отложений Ингурского подводного каньона в Черном море было высказано соображение о причинах этого загадочного явления. При ускоряющемся сползании тысяч кубометров грунтов в «хвосте» оползня возникает мощный поток воды, который и сортирует наносы по величине частиц. Сходное явление читатель, видимо, наблюдал не раз: обрывки бумаги и другой мелкий мусор увлекаются воздушным потоком вслед за быстро проходящим поездом.
В верховьях каньонов действуют, однако, и совершенно специфические природные процессы, которые не имеют аналогии с наземными. Американским исследователям удалось наблюдать и даже сфотографировать настоящие подводные песчаные реки. Движущийся песок обладает свойствами жидкости: когда один из водолазов погнался за рыбой, она спокойно погрузилась в песчаный грунт. На крутых участках дна каньонов образуются настоящие подводные пескопады.
Но не всегда движение песка так наглядно. Чаще происходит медленное сползание чехла осадков. Оно было замечено по вешкам, установленным на дне каньона: по мере оползания вешки наклонялись, а некоторые падали.
Во время штормов на крутых бортах каньонов происходит сползание даже галечного и валунного материала. Сползание гальки — настолько эффективный процесс, что им, как транспортерной лентой, передвигаются очень тяжелые предметы. Так, на оконечности Сухумского мыса якорная установка высотой более 0,5 м и диаметром 1,5 м, расположенная на глубине 28 м, была полностью покрыта галькой, валунами и песком. На глубине 32 м якорная установка весом 30 т и высотой 2,5 м была передвинута вниз по склону на глубину 40 м и на три четверти по высоте была покрыта галькой крупного и среднего размера.
В транспортировке осадков из береговой зоны через каньоны участвуют и обычные придонные течения, скорость которых достигает 1 м/сек и более.