Африканские пигмеи давно научились добывать бурый железняк. Есть основания полагать, что пунаны разработали аналогичную технологию добычи. Правда, в наши дни они не слишком увлекаются кузнечным ремеслом, хотя и продолжают изготовлять хорошее оружие, которое пользуется спросом у большинства племен Калимантана. Пунаны изготовляют только металлическую часть оружия, например лезвия ножей. Их ближайшие соседи — келабиты или кенья — делают деревянные рукоятки.
Таскать с собой в джунглях железный товар и инструменты тяжело, поэтому, когда нужно, пунаны приходят в то место, где спрятана их мастерская, и разбивают временную стоянку. Изготовив все необходимое для товарообмена, они снимаются с места, оставляя кузницу с мехами и все прочее.
Кочуя, пунаны берут с собой лишь очень скромные пожитки. Но одну вещь они всегда носят с собой — плетеные циновки из лыка особого рода. Одна из циновок прикрепляется за спиной так, что, если пунан захочет присесть, у него уже наготове подстилка… Я видел, как женщины одного из конголезских племен ходили с прикрепленной подобным образом подушкой для сидения. А вообще пунаны используют циновки для того, чтобы укладывать в них свой скарб.
Во время скитаний пунаны питаются в основном сердцевиной саговой пальмы, корнями, личинками и тем, что они добывают во время охоты.
Племя достигло фантастического умения в изготовлении и применении духовых трубок с отравленными стрелами. Индейцы иваро в Южной Америке делают духовые трубки, связывая и склеивая два куска дерева, в середине которых с помощью песка и железного дерева выточен желобок. В отличие от иваро пунаны изготовляют трубки из ветвей деревьев; длинным тонким стержнем они удаляют из них сердцевину. Иногда можно увидеть духовую трубку с приделанным к ней лезвием ножа наподобие штыка.
Главная причина, заставляющая пунан кочевать, это, конечно, охота, но не всегда она единственная. Всякий раз, когда в общине кто-нибудь умирает, все немедленно отправляются в путь. Если встречаешь подобную покинутую стоянку, кажется, будто ее обитатели бежали оттуда сломя голову. Это действительно так. По представлениям пунан, в умершего вселяется злой дух и угрожает остальным членам общины.
Можно, конечно, покачать головой, услышав о таком суеверии, по так ли уж оно бессмысленно? Злой чух убил человека. Не перейдет ли этот злой дух, которого мы назвали бы заразной болезнью, из умершего в других? Поэтому пунаны и спасаются бегством.
Пробыв в лесной деревне несколько дней, я достал из чемодана кинокамеру, чтобы попытаться приучить моих хозяев к такому аппарату. Сначала они не проявили к нему особого интереса и встрепенулись только тогда, когда камера начала стрекотать. Пунаны думали, что туда залетела цикада, и очень хотели достать ее. Когда я открыл камеру и показал, что там никого нет, их интерес остыл. Я держал камеру на виду в течение целого дня, и назавтра уже никто не желал больше смотреть на нее. Тогда я приступил к съемкам. Кадры вышли естественными и удачными, потому что снимавшимся было совершенно безразлично, что я делаю.
Когда я снимаю среди первобытных людей, то всегда стараюсь подружиться с ними и заранее ознакомиться с их бытом. В первую очередь я хочу запечатлеть их повседневную жизнь, причем без какого-либо предварительного инструктажа с моей стороны…
Записывать звуки на магнитофон — другая проблема. Реакция представителей некоторых племен, когда я воспроизводил их голоса, великолепна: все шумно веселятся. Вначале они не могут узнать свои голоса. Когда же до них, наконец, доходит, что они слышат себя, то веселятся еще больше. Таким путем удается очень быстро сломать лед недоверия, и тогда все изъявляют готовность выступать перед микрофоном, петь.
Однако подобный метод не годится для очень отсталых, пугливых или недружелюбных племен. Тут нужно приниматься за дело чрезвычайно осторожно. Никогда не забуду, как однажды я записал несколько песен конголезских пигмеев и дал им послушать запись. Через несколько секунд все пигмеи разбежались: бедняги вообразили, что я похитил их души.
У пунан я записал вначале несколько песен и отложил магнитофон до поры до времени. Закончив кино- и фотосъемки, решил воспользоваться случаем и включил запись. Пунаны очень перепугались, и лишь через несколько дней мне удалось вернуть их доверие. По магнитофон пришлось убрать.
Чтобы делать съемки ночью или в хижинах — а это очень важно для получения полной картины жизни первобытных народов, — я взял с собой большой электрический фонарь, получающий ток от дорогостоящей и ужасно тяжелой никелевой батареи. Я не мог удержаться от соблазна включить его в один из последних вечеров своего пребывания у пунан.