В Саппоро дело обстояло попроще: здесь, на севере страны, серьезное освоение которого началось лишь недавно, земля не столь дорога, да и незанятых участков вокруг столицы Хоккайдо было немало. Тут и выросли в период подготовки к Белой Олимпиаде кварталы новых домов, лишь на короткое время предоставленные участникам Игр, журналистам, гостям, а затем перешедшие к хозяевам Олимпиады. От новых районов на окраине города к центру протянулась ветка метро. Огромная труба, в которой мчатся поезда, пролегла по поверхности там, где не было строений, чтобы затем уйти под землю в старых районах Саппоро.
— Если бы не зимняя Олимпиада, наш город еще долго не имел бы того, что построено в период ее подготовки, — сказал мэр Саппоро, имея в виду не только спортивные сооружения, но в первую очередь кварталы современных домов, метро, дороги, водопровод, канализацию, появившиеся в ряде районов, и, конечно, «подземный город», ставший своего рода центром Саппоро.
На подземные проспекты можно попасть прямо из вагонов метро. Потоки людей движутся под низким, ярко освещенным «небом», замедляя шаг у бесчисленных витрин. Здесь покупают мало: цены в магазинах прямо пропорциональны стоимости помещения на таком бойком и удобном месте. А вот столики подземных кафе не пустуют.
Надо отдать должное японским архитекторам, мастерам интерьера, удачно разместившим среди бесчисленных магазинов и кафе фонтаны, экзотический, в несколько метров длиной аквариум, яркие цветники, при виде которых ив голову не придет, что они искусственные. Здесь можно увидеть даже клетку с пестрыми тропическими птицами. Чисто, светло, тепло. Сначала кажется, что отсюда и уходить не захочется. Но вскоре с удивлением замечаешь: тянет подняться на поверхность, пусть там валит мокрый снег и посвистывает ветер с Тихого океана. Оказывается, никакие ухищрения архитекторов и оформителей не могут скрыть чисто коммерческую «направленность» подземного сооружения, в общем-то оказывающегося огромным торговым центром.
Улицы же на поверхности гораздо интереснее своей необычностью для европейца. На широкой Одори, вдоль которой по центральной оси протянулся бульвар, высятся огромные снежные фигуры и постройки. Тысячи людей толпятся около сверкающих дворцов и храмов, разглядывают ледяных великанов, мальчишки несутся с гор… Десятки мелких торговцев, пользуясь конъюнктурой, не жалеют ни горла, ни ног: снуют в толпе, расхваливают свой немудреный товар, стараясь всучить его каждому пришедшему на традиционный «Снежный фестиваль», который проводится здесь ежегодно.
Как всегда, оживленно и на Экимаэ — Привокзальной улице, перпендикулярной к Одори. Залитая светом реклам, беснующихся в темном небе и, словно полчища хамелеонов, ежеминутно меняющих свою окраску, улица жадно всасывает вечернюю пеструю толпу. Тут идет откровенное соревнование: кто больше народу заманит. Витрины подмигивают лампочками, манекены ослепительно улыбаются, приглашая заглянуть в магазин. Девушки в ярких кимоно и с ультрасложными прическами изящно склоняются на пороге в поясных поклонах. Так многочисленные кафе привлекают клиентуру. На этом фоне действия торговцев пластинками и радиотехникой выглядят грубовато. Вынесенные из лавок динамики оглушающе хрипят модные мелодии: авось кто-нибудь завернет.
Некоторые уличные торговцы взяли на вооружение… запахи. Над тротуарами плывут ароматы вареной кукурузы, печеных каштанов, даров моря, начиная от жареных осьминогов и кончая совсем уж неизвестными новичку обитателями глубин. Такая «реклама» действует весьма эффективно: невольно поведешь носом на запах и увидишь тележку с японскими лакомствами или железный бочонок, где автомат перемешивает какую-то темную массу, или котел, пар из которого отводится в неумолчно свистящую трубку.