— Ого! — откликнулся человек и тоже зажег фонарик, осветив себя.
— Драчук? Это ты, один?
— Здоровеньки булы! Кого шукаете? — услышали парни знакомый голос Казимира Драчука — украинского шахтера, участника Альпиниады.
Юозас подхватил у Драчука мокрый, отяжелевший рюкзак.
— Где немцы?
— Они заночевали под Верблюдом, Завтра утром должны быть здесь. Пошли в лагерь, хлопцы. Надо предупредить на кухне насчет ужина, за мной идут человек шесть.
Они встретились со своими друзьями из ГДР на леднике на следующий день. Когда Юозас Антонавичюс из Вильнюса, Вернер Румп и Хельфрид Геринг из Дрездена, Казимир Драчук из Кривого Рога ввалились в палатку литовцев, кофе был горячим к самому их приходу.
Вспоминается еще одна встреча на леднике. Вниз спускались разведчики из группы Владимира Шатаева — тренеры Даниюс Макаускас, Юрий Арцишевский, альпинисты Махмурод Ашуров, Иван Шомаев, спортсмены из Чехословакии Лео Паленичек, Милан Кришак. Все — бородатые, охрипшие, в просоленных от пота, продранных штормовках. Скулы у ребят обострились, лица были обожжены морозом. Это была горная пехота, которая сражалась в окружении.
Несколько дней группа разведчиков пробивала тропу через памирское фирновое плато — настоящее чудо! огромное поле размером 3x12 километров на высоте около 6000 метров. Со временем середина плато осела, и теперь оно напоминает вогнутую линзу. Не позавидуешь тем, кто окажется в фокусе этой гигантской линзы в солнечный полдень: становится невыносимо душно среди льдов, снега на плато кипят, испаряясь под лучами солнца, — не тают, а сразу улетучиваются.
Впрочем, неизвестно, что хуже на плато, — солнце или метель. Представьте себе зимний Таймыр, тундру на высоте шести тысяч метров. Щека, в которую дует ветер, обмерзает в минуту. Пуховая штормовка кажется марлевой.
Сначала на плато работали советские альпинисты, потом им на помощь пришла четверка чехословацких опытных высотников. Им тоже пришлось не сладко. Метель порвала палатку, одну ночь на плато чехам пришлось ночевать в снежной яме — «могиле». Все обошлось благополучно, нашим друзьям из ЧССР помог опыт гималайских восхождений на Нанга-Парбат. Там, наверху, в общем деле и состоялось настоящее знакомство наших и чехословацких альпинистов. Один из них — Лео Паленичек. Он горный проводник-профессионал из Высоких Татр. Живет в маленькой горной хижине, водит в горы молодежь. Проблемы акклиматизации в горах для Лео не существует. Горы — это его работа. Вечно он в пути, триста дней в году ночует в палатке.
Лео мечтает покорить Макалу — восьмитысячник в Гималаях — и серьезно к этому готовится.
— Может быть, в этом соль жизни? Человек в горах находит себя, утверждает себя, — сказал мне Лео. — А еще я люблю альпинизм за то, что при восхождении быстро узнаешь истинную цену каждому. На ваших ребят можно положиться, надежный народ.
Посредине плато-линзы в толще снежного гребня советские и чехословацкие разведчики построили несколько «двухкомнатных» пещер с кухней. Работали снежными пилами, легкими титановыми лопатками, а своды пещер оказалось удобно выскребать с помощью… кастрюль. Пещеры получились «полного профиля», в них можно было стоять в полный рост, поставить палатку. В такой «гостинице» никакой буран не страшен. Правда, сыровато, зато просторно. На сборы тратишь втрое меньше времени, чем в тесной палатке.
Разведчики постарались не зря: их снежные пещеры долго служили альпинистам многих групп. Отдыхая в просторных пещерах, многие и не догадывались, сколько сил было затрачено на подготовку штурма.
Ростовский тренер Юрий Арцишевский из группы разведки, собирая грузы на плато, почувствовал слабость. Накануне он целый день выпиливал снежные кирпичи для пещер, потом пришлось немало побегать.
— Если я потеряю сознание, массируй мне сердце, — попросил он товарища и продолжал работу.
Альпинисты не просто поднимаются к горным вершинам. Каждый из них совершает своеобразное внутреннее восхождение к вершинам собственной личности. Главное в альпинизме — это вовсе не сама вершина, а люди на вершине, когда они заодно.
…Один за другим отряды альпинистов покидают базовый лагерь. Впереди — штурм!
Высота 6200. Летчики на такой высоте работают в кислородных приборах. Альпинисты обходятся без них — это итог тренировки и ступенчатой акклиматизации. И все-таки…
Торопясь глотнешь из фляжки — перехватывает дух. Горы не любят резких движений. Ночью вдохнешь два раза нормально, на третий судорожно хватаешь ртом воздух. Медики называют это чейн-стоксово дыхание. Воздух высоты голодный, синий, словно снятое молоко. Как не хватает ночью в палатке плотного, жирного воздуха равнин. Все бы отдал за глоток лесного озона!