— На макете красиво! — сказал я Денисову. — А в жизни? Вы верите, что построите именно такой вот белый, легкий и изящный город?
— А зачем же мы тогда здесь? — спокойно, не обидевшись на мои слова, ответил Денисов.
Он не смотрел на меня. Он смотрел на макет города. Легкая мечтательная улыбка появилась на его губах.
Он верил в этот город, в то, что он, Денисов, этот город построит. Начальник СМУ не слышал сейчас рева бульдозеров за окнами, не видел нагромождения сараев, складов, времянок. Он видел свой Белый Город.
Я потом не единожды в разные годы ездил вместе с ним по стройке. Денисов чаще всего был чем-то озабочен. Что-то у него не клеилось, он объяснял, ругался, давал нагоняи, но едва выпадала тихая минутка, вдруг замирал и вот так же, как тогда в кабинете, мечтательно смотрел на поднимающиеся уже дома города. И я еще не раз слышал от него знакомое: «А зачем же мы тогда здесь?»
Он жил мечтой. И только этой мечтой мерил все вокруг: и дела, и людей, и огорчения, и радости.
Наверное, без веры в большую мечту и не могут люди делать на земле большие дела.
Эти слова могут показаться банальными, но в них наша реальная жизнь.
…Той весной, когда познакомился я с Денисовым, он возводил в котловане ряжи. Из котлована тогда только-только откачали воду, но люди работали в резиновых сапогах, по колено в холодной — из снега и льда — жиже. Енисей не хотел отдавать людям без боя свою территорию, не хотел мириться с тем, что отняли у него почти половину его ширины и зажали в узкий коридор под скалой. И он постоянно просачивался в котлован через только что насыпанную, еще не спрессовавшуюся каменную перемычку.
Но это было лишь преддверием настоящей битвы. И люди знали это. Знали, что через месяц-два, когда начнется ледоход, Енисей даст генеральное сражение. Огромные льдины начнут днем и ночью таранить насыпь, и она может не выдержать: глыбы гранита развалятся, вода хлынет в котлован. Отстоять его смогут только ряжи — сооружения высотой в многоэтажный дом из толстых деревянных брусьев. Их надо возвести, обшить стальными листами, и тогда ряжи начнут крошить льдины, не давая им скапливаться около котлована.
И люди в котловане срочно возводили ряжи.
Денисов в те дни забыл про отдых. Заботы накладывались одна на другую: не хватало рабочих, техники. Каждое утро он первым делом ехал на котлован: что с ряжами? Он поднимался на эти ряжи и подолгу ходил вдоль брусчатой стены, осматривая, ощупывая ее руками. Затем тихонько постукивал по дереву носком сапога и снова прикладывал ладони к белой, пахнувшей смолой стене. Денисов каждое утро совершал свое странное священнодействие, и я никак не мог понять его смысл.
Наконец, не выдержав, спросил. Ответ поразил меня. Денисов не шутил, он был совершенно серьезен:
— Зачем ощупываю ряжи? Прикидываю, сколько мне за них всыплют строгих выговоров и по какой статье уволят со стройки.
Оказалось, что проектировщики дали совершенно точные указания, какого сечения должны быть брусья для ряжей, какой длины, из какого дерева. И Денисов заказал именно такие брусья какие требовались. Но на стройку пришли иные — тоньше, короче, из древесины другого сорта. К тому же и эта уменьшенная толщина брусьев оказалась не всегда выдержанной. Иные брусья еще больше утончались к середине или к концам.
Разумеется, можно было отказаться от присланной древесины, вернуть ее. Но это означало задержать укладку ряжей в котловане, поставить под угрозу всю стройку. Укладку ряжей нельзя было отложить ни на день, ни на час! Уже палило вовсю почти летнее солнце, и енисейский лед мог вскрыться в любую минуту.
Проектировщики заявили, что они снимают с себя всю ответственность за судьбу котлована, если ряжи будут построены из некондиционной древесины. Они составили соответствующий документ и дали его Денисову подписать.
Он подписал.
И отдал распоряжение укладывать ряжи, приняв всю ответственность на себя.
Это не было безумной, безотчетной смелостью. Владимир Тимофеевич несколько ночей просидел с логарифмической линейкой и определил, что ряжи даже из такой древесины должны выдержать.
Через несколько дней ему снова пришлось принять на себя немалую ответственность. Землечерпалки, которые чистили дно реки под ряжи, дошли до мерзлого грунта. Проектом это было предусмотрено, там говорилось, что лед должны убрать мощные экскаваторы. Денисов распорядился притащить в котлован эти машины. Их притащили к вечеру, и всю ночь они своими ковшами царапали многометровую толщу льда, но он не поддавался.