— Этому не удрать, — заявил Джордж уверенно. — Вон уж Сэм привстал с гарпуном…
Вельбот замедлил ход, и передний гребец, поспешно поставив весло торчком в гнездо рядом с уключиной, схватил гарпун и изготовился для броска. Джордж сразу узнал в нем Сэма Хэдигэди, одного из «темнокожих», работавших у отца. Из аборигенов получались хорошие китобои. Они гребли, как черти, глаза у них были ястребиные, а метать гарпун в огромную тушу кита им, привыкшим поражать копьем маленьких придонных рыбок, казалось детской забавой.
На мгновение Сэм застыл с гарпуном, занесенным над правым плечом. Затем, после броска, четыре остальных гребца принялись яростно табанить, поднимая тучу брызг. Раненный гарпуном кит взмахнул хвостом и нырнул. Шлюпка рванулась вперед, как бешеная, вздымая носом длинные дуги пены, Джордж вновь заметил отца — тот стоял на корме, сжимая рулевое весло. Теперь от рулевого зависело все: кит мог резко повернуть, описать полный круг и даже всплыть под днищем, и малейшее неточное движение рулевого привело бы к несчастью.
Остальные пять весел были теперь подняты. Когда загарпуненный кит тащит вельбот на буксире, весло, оставленное в воде, способно развернуть лодку бортом к направлению движения — с печальным исходом. В благоприятный момент Сэм перехватит у Джона Дэвидсона рулевое весло, а тот перейдет на нос, чтобы прикончить кита ударом пики в самое уязвимое место — футах в трех позади бокового плавника.
Многие непосвященные недоумевали, зачем же шкипер меняется местами с гарпунщиком, а не предоставляет ему самому закончить дело. Но так повелось с незапамятных времен. Передний гребец метал гарпун, а шкипер правил лодкой до тех пор, пока не приходило время перейти на нос, чтобы добить кита ударом пики.
Боб Лав со своей командой далеко отстал от стремительно мчащейся шлюпки Дэвидсона и все же упорно двигался вперед. Неровен час, кит освободится от гарпуна и направится им навстречу. Ни одна шлюпка не прекращала погони лишь потому, что сопернику удалось загарпунить кита. Тот поминутно всплывал, преследуемый косатками; они ни на секунду не оставляли жертву в покое, выпрыгивая из воды, преследуя ее, как свора охотничьих псов. Время от времени они даже кидались киту на спину, едва он появлялся на поверхности.
— Что это они все прыгают и прыгают на кита, а, Джордж? — спросил Чарли. — Они же не могут ничего сделать!..
— Отец думает, что они прыгают на дыхало, чтобы не давать ему дышать как следует. Ну, а другие проплывают у него под головой, мешая нырнуть…
— Черт возьми! — вмешался матрос, тот, что заговаривал с мальчиками раньше. — Вы что, всерьез? Может, ваши косатки еще и читать и писать умеют?..
— Да, мистер, вот именно, они и читают неплохо, — бросил Джордж, отходя в сторону. Происходящее на море слишком захватило его, чтобы ввязываться в спор.
Кит наконец решил повернуть на юго-восток, и Джордж увидел, как шлюпка отца что есть духу несется к мысу Саут-Хэд. Вскоре она превратилась в точечку, маячившую в двух с лишним милях от берега. Затем кит, по-видимому, остановился, вода вокруг него забурлила и вспенилась. Все, кто наблюдал за охотой с утеса, затаили дыхание. Несколько напряженных мгновений показались им вечностью. Но вот вода успокоилась, и вельбот вновь двинулся вперед, на этот раз по широкой дуге.
— Взяли на пику, — прокомментировал Джордж с явным облегчением. — Закружил…
— Что, что? — переспросил матрос.
— Закружил. Пошел плыть кругами. Так у них всегда перед смертью.
Толпа на скале одобрительно ревела, и чуть не громче всех кричал парень, предлагавший пари.
— Ты что? — спросил у него старый Джек Грэхем. — Можно подумать, добрую сотню фунтов положил в карман. Но ведь не нашлось никого, кто поставил бы на команду вдовы, так или нет?
— Так-то так, Джек. Но я все равно рад, что Дэвидсон хорошо начал сезон…
Через две-три минуты шлюпка Баркли и еще одна, плывшая вслед на всякий случай, нагнали победителей. Затем все три шлюпки повернули к берегу. Очевидно, кита поставили «на флаг», прикрепив к туше буи. Если бы китобои взяли его на буксир, то ползли бы как улитки, а не делали бы четыре-пять узлов, как сейчас. Джордж знал, что косатки просто не позволили бы людям сразу же подгонять тушу к берегу. Таков был безмолвный уговор: дельфины требовали вознаграждения за услуги. Теперь они тащат кита на дно и будут там пировать, выедая у гиганта язык, губы и другие лакомые кусочки. Через пару дней, когда в туше скопятся газы, она всплывет, и ее можно будет беспрепятственно отбуксировать в Идеи для переработки.