— Напишите письмо, расскажите о себе, о своей жизни. Наши ребята будут рады его получить и тоже напишут вам.
Долгая дорога — целый день езды в автобусе — хорошая возможность о чем-то спросить, высказаться. Сообща мы пытаемся помочь Дэнни, который, видимо, устал, а может, и простыл. Он безропотно глотает таблетки, а потом говорит мне:
— Раньше мы лечились не так. Жир — свежий и пожелтевший, листья, кора и корешки растений — вот наши лекарства. И были хорошие лекари, которые помогали нам, может, и не хуже современных докторов. Да и лечение обходилось дешевле. Помню, например, в детстве у меня болели уши и наш деревенский лекарь клал в них кусочки нерпичьего жира. Помогало! Нашего соседа, который, как теперь говорят, «помешался», вылечил очень просто: несколько дней гладил по голове крылом гагары. При простуде полезно пить теплый тюлений жир или кровь. Жалко, что мои дети уже не верят в эти средства. А ведь пока мы лечились тюленьим жиром, мы не знали ни цинги, ни туберкулеза!
С Вилли у нас зашел разговор о взаимоотношениях эскимосов с индейцами. Известно, что в прошлом они враждовали. Ведь «эскимос» — слово из языка индейцев-алгонкинов (сами себя они называют нунамиуты), и слово это совсем не ласкательное, означает оно: «тот, который поедает сырое мясо». Действительно, говорит он, до сих пор многие эскимосы, особенно пожилые, относятся к индейцам с недоверием. Но и индейцы в долгу не оставались. Однако прежней вражды уже нет. Хэнзли рассказывает, что теперь эскимосы, индейцы и алеуты все теснее сплачиваются, требуя у правительства признания своих прав, улучшения условий жизни. Объединенными усилиями коренные народы Аляски успешнее добиваются удовлетворения своих требований.
Из совхоза мы вернулись в Якутск. Город окутывала густая морозная мгла. Машины ползли по улицам медленно, тускло поблескивая фарами. Деревья и кусты будто надели белые шубы — покрылись пышным инеем, у человека, выходящего из дому, мороз выжимал слезы из глаз. А нам предстояло идти в театр, на балет.
— Балет? — переспросил меня утром Хэнзли. В его вопросе слышались и удивление, и недоверие. — А балерины будут танцевать в парках и камиках (меховых сапогах)?
Но балет оказался настоящим — много света, музыка, порхающие по сцене балерины. Вокруг нас сидели празднично настроенные зрители — в большинстве якуты, многие женщины были в нарядных национальных платьях со старинными серебряными украшениями. А в целом спектакль был каким-то не по-зимнему живым и ярким зрелищем. Он и поразил, и покорил гостей, особенно Дугласа и Дэнни, которые, как оказалось, пришли в театр впервые в жизни.
— Я никак не ожидал увидеть всего этого, — сказал мне на обратном пути Вилли.
Мы побывали в исследовательских институтах биологии, мерзлотоведения, сельского хозяйства Якутского филиала АН СССР. Гостей поразило, что среди ученых столько якутов, эвенов, эвенков. Профессор Льюик подробно рассказал своим советским коллегам об Институте арктической биологии Аляскинского университета, где он работает.
— А много ли там ученых-эскимосов? — задали ему вопрос.
— Ни одного.
Хозяева молчат… Срок, отведенный на нашу поездку в Сибирь, подходил к концу. «Ходоки» ездили в опытные хозяйства, где разводят знаменитых якутских лошадей и яков, недавно завезенных в Якутию. Гостей принимали в Министерстве сельского хозяйства и в Совете Министров республики.
«Ходоки» побывали в музеях, на выставках, обзавелись сувенирами. И вот подошел час расставания. Мы прощаемся с энергичным Хэнзли, тихим Дэнни, Дугласом, почти расставшимся с былой застенчивостью, профессором Льюиком, доктором Камероном. Сколько у них теперь знакомых и друзей в Сибири среди оленеводов и коневодов, ученых, администраторов. И сколько впечатлений и у них, и у самих хозяев! И это уже немало. Ну а польза от «хождения в Сибирь»?
— Она велика, — в один голос говорят наши гости.
СТЕПЬ КОВЫЛЬНАЯ,
ЦЕЛИННАЯ
Фотоочерк
Плуг никогда не касался этой земли, не кромсал ее и не переворачивал пласты дерна. И вероятно, поэтому степь сохранила первозданный наряд.
Цвет степи в течение весны, лета, осени меняется несколько раз. То он голубой — от незабудок, то желтый — от горицвета, то лиловый — от шалфея, то пестрый с белизной — это ее так таволжанка с новинкой нарядили.
Аромат трав в степи тоже разный: то горьковатый, то ванильный, то медовый, Он зависит от того, какие растения больше цветут в тот или иной период.