Здесь пока только один выход — пробиваться сквозь гору, сооружать туннель. Сейчас под всеми перечисленными перевалами проектируется строительство туннелей, а в районе Анзобского уже ведутся изыскательские работы. Да, лавины — это очень серьезно и очень актуально в наше время. Вот почему решено составить «Кадастр лавин», в котором надо описать все районы, где происходят зимой снежные обвалы, указать их частоту, размеры, дальность выброса и многое другое, необходимое при проектировании новых автодорог, линий электропередач, различных сооружений — одним словом, все, что нужно для дальнейшего освоения гор, занимающих почти 97 % территории республики.
Наш маленький экспедиционный отряд состоял из трех человек: старшего техника Худайберды Хакимова, техника Николая Кольцова и инженера — автора этих строк. Впрочем, для таких исследований достаточно даже одного опытного специалиста, но в одиночку по горам ходить строжайше запрещено техникой безопасности.
Получены карты, собраны рюкзаки — ив путь. Впрочем, путь недалек и недолог, всего 70 км от Душанбе до поселка Рамит, возле которого и рождается Кафирниган, где сливаются мутная желтовато-серая Сардай-Миона и зеленовато-сизая, как морская волна, Сорбо.
Сардай-Миона была уже обследована, описана, поэтому, перейдя широкий железобетонный мост и предъявив пропуск строгим егерям, мы вступили на территорию заповедника и направились вверх по течению по правому берегу Сорбо.
Как приятно было после города вдохнуть чистый, насыщенный ароматом цветов горный воздух и слушать, именно слушать тишину! Позади зимний камеральный сезон, более полугода сидения над обработкой материалов экспедиций. И вот снова ласковый ветер в лицо и негромкий шорох камней под ногами.
Навстречу несет свои воды Сорбо, то яростно гремящая среди каменных теснин, то вдруг широко распахивающаяся спокойным тихим плесом. Берег то пологий, каменистый, плавно уходящий под воду, то обрывистый, над которым шелестят листвой кусты ив и пронизанные солнцем березы. И снова, как в первой экспедиции почти два десятка лет назад, душа наполнена радостью ожидания. Любое путешествие — это поток новизны, обилие впечатлений, а мы все трое были здесь впервые.
Николай Кольцов только недавно пришел в гидрометслужбу, провел лето на леднике Скогач в верховьях Обихин-гоу, зимой измерял водные запасы в бассейнах ряда памирских рек, а теперь вот исследует лавины. Он еще не уверен в правильности избранного пути, но мне почему-то кажется, что он останется у нас. Здесь и оперативные прогнозы для народного хозяйства, и научно-исследовательская работа; можно искать в графиках, схемах, таблицах закономерности и связи явлений природы, можно отправляться в экспедиции, изучать ледники, лавины, горные озера, грозные сели, реки, водохранилища, можно стать сотрудником гидрометеостанции, а они расположены в Таджикистане от низовий Вахша и Пянджа, где вызревают лимоны и хлопок, до ледника Федченко на высоте 4 тыс. м над уровнем моря. Почти два десятка лет я работаю здесь и ни разу не пожалел о своем выборе: все лучшее в моей жизни связано с любимой профессией — зимовки, путешествия, приключения, впечатления, — что в конечном счете составляет цель нашей жизни и ее счастье… Хочется, чтобы и Николай нашел у нас свое призвание, место в жизни, чтобы никогда не чувствовал равнодушия к своему труду, горечи разочарования в своей профессии.
Худайберды — наш кадровый опытный работник, испытанный полевик, надежный товарищ. Правда, его больше привлекают озера и реки (видимо, после пятилетней службы на флоте), чем ледники, снега и лавины, и интересует не столько цель экспедиции, сколько поход по незнакомым местам, ночевки в палатке или под открытым небом, переправы, подъемы. А ведь наша профессия — это не только экспедиции, но и кропотливая обработка материалов наблюдений.
Но сейчас все это осталось в Душанбе, а навстречу бежит дорога, свежий прохладный ветер треплет волосы, яркое высокогорное солнце заставляет щурить глаза. Хорошо! Даже не чувствуется тяжести пудовых рюкзаков за спиной.