Максимов рассказывает об увиденном по радиосвязи руководителю погружения Подражанскому. Мы все на судне сопровождения слышим радость первооткрывателя в голосе гидробиолога. «Чудесно, чудесно вокруг», — несется к нам сквозь водные толщи.
«Пайсис» поднимается вверх, как дирижабль, в полутора метрах от вертикальной стенки каньона, освещая ее прожектором, опускается в пропасть, на дне которой вьется «каменная речка» осыпи из окатанной гальки. Встречаются гротики, у входа держатся флегматичные бычки-широколобки. Поводят усиками-антеннами гаммарусы.
Максимов бросает взгляд на Рулева. Тот мыслями далеко за пределами аппарата, восторженный и торжественный.
Одними чувствами с экипажем с первых минут спуска под воду живет и руководитель погружения Подражанский, береговая база, судно сопровождения. Все они объединены в единое целое трепетными импульсами радиосвязи. Разговаривает ли Подражанский телеграфно-лаконично с «Пайсисом», гулкая сфера которого и без того наполнена шумами приборов, глядит ли, прищурив глаза, в надводные дали, ходит ли нервно по судну, бросается ли вдруг с борта остудиться в Байкал, его не покидает тревога за судьбы товарищей, работающих в бездне вод. После до предела спресованного рабочего дня он спит глубоко, без сновидений, и это уже профессиональное.
Долго шел он к этим байкальским будням. Надо было готовить гидронавтов для «Пайсиса», и он их готовил с Кузиным и Сагалевичем в «школе» на берегу Черного моря. Надо было упаковать 75 ящиков оборудования для «Пайсисов» и перебросить их на Байкал, решить вопросы с жильем, бытом, согласовать программу работ, привести их в соответствие с законами водного транспорта. Надо было несколько месяцев мыслить категориями монтажных и демонтажных работ, тоннами грузов, накладными и тому подобным, чтобы опуститься на глубину 1410 м с Сагалевичем и байкальским водолазом Николаем Резенковым, ощутить в себе мощный эмоциональный подъем, руководить действиями отряда гидронавтов и без остатка отдаваться любимой работе. Опасной работе.
Мы сидим с Подражанским на крышке трюма.
— Какие опасности поджидают гидронавтов в глубинах? — спрашиваю я.
Он гладит короткие седоватые волосы, долго молчит и говорит внезапно, глядя куда-то вдаль:
— Долго о них рассказывать. Страшновато бывает. Разгерметизация — гибель. Врезаться в скалу тоже можно запросто. Придавит скальным обломком, если сорвется он с мутьевым потоком, тогда застрянешь в каньоне. Клешню зажало — еще есть выход. Ее можно автоматически обрубить, обрубаются и двигатели. В «кастрюле» у рубки лежит двухкилометровый аварийный трос, чтобы «катапультировать» его наверх…
Разговоры с руководителем отряда глубоководников лишний раз подтвердили: необычна среда, в которой формировались и формируются характеры гидронавтов, фанатично влюбленных в свое дело людей.
Но вернемся в глубины Байкала, к экипажу «Пайсиса».
Максимов ощутил, как что-то давит на грудь, стало тяжело дышать. Излишек углекислого газа ощутили и пилоты.
— Женя, подбавь кислорода, — скомандовал Рулев.
Максимов не отрывался от иллюминатора. В голову ему приходили мысли о товарищах, с которыми от чувствовал в эти минуты духовное родство. Он изо дня в день общался с гидронавтами на земле, стараясь чем-то помочь им. Вызвался дежурить ночами в дизельной, давая энергию на баржу с «Пайсисами». Замечал, как устало шагали ребята в напряженные дни с пирса, и сейчас воочию видел их занятыми своим делом.
Манипуляторы захватывают образцы губок и нежной светло-розовой планарии. «Пайсис» идет вверх над «каменной речкой». На склонах каньона ясно видны трещины, следы свежих тектонических подвижек. Максимов говорит пилотам:
— Правы геологи — живой склон…
В «Пайсисе» было холодновато. У Максимова мерзли ноги. Он поеживался от попадающего за шиворот конденсата. И только Рулев до сих пор еще ощущал после погружений с аквалангами необычный комфорт в аппарате.
В толще воды зазеленели, заплясали лучи солнца. Близость земли вызвала прилив радости у Максимова. Одновременно вспыхнуло и сожаление, что погружение так быстро закончилось. Он посмотрел на часы. Прошло восемь часов. Но они пролетели мгновенно. Это испытывают все, кто работает в «Пайсисах». В «гидрокосмосе» биологические часы отключаются…
Все население поселка — взрослые и дети — пришли встретить своего гидронавта. Это было неожиданностью для Максимова. На пирсе гулко и возбужденно зааплодировали, когда он вылез из аппарата. Лицо его было бледным и растерянно-счастливым.