Выбрать главу

Очевидно, половина останков судна еще покоилась посреди песчаной равнины, где мы не искали. Раскапывать «Сахару» было бы безумием — все равно что вычерпывать море ложкой. Баллоны становились все тяжелее, лямки все глубже врезались в плечи, покорябанные ладони саднили от морской воды, компрессор безостановочно барахлил, и, когда Мишель говорил о поломках, называя технические детали, я понимал, что моторы просто выдохлись, как и мы.

Зачем искать дальше? Цель достигнута, все, что хотелось узнать, узнано. Летбридж после пяти лет работы тоже должен был принять трудное решение. Он оставил нам часть сокровищ. Мы последуем — как и во всем другом — его примеру. Надо же оставить что-то и нашим преемникам, верно?

Лев Лебедев

ЗАПОВЕДНАЯ ТОДЖА

Очерк

Фото автора

В Тоджу лучше всего отправляться на заре. В прямом и переносном смысле. Через день ранним утром из Кызыла вверх по Большому Енисею, или. поместному, Бий-Хему, уходит «Заря». Славное суденышко — своего рода речной автобус — пользуется особым расположением жителей Тоджинского района. Хотя и долог на нем путь против стремительного течения до райцентра Тоора-Хем, зато погода-непогода, а прибудешь по расписанию. В этом смысле с самолетом ее не сравнить. То для Ан-2 закрыты облаками горные перевалы, то в Кызыле — пыльная буря иди в Тоора-Хеме — дождь. Тогда «Заря» остается единственным средством сообщения для тоджинцев, исправно трудится всю навигацию до самого ледостава.

Право, не стоит жалеть о времени, проведенном в пути на «Заре». Едва остаются позади однообразные пейзажи Тувинской котловины и Большой Енисей начинает петлять меж гор, как пассажирам открываются редчайшие красоты. Поросшие лесом скалы вплотную подступают к воде. Причудливые краснокаменные утесы издали можно принять за развалины старых замков. А выше реку обступает девственная тайга.

К чудесам природы прибавьте волнующее ощущение гонки по стремительной воде. Зажатый горами Енисей на некоторых участках мчит навстречу с двадцатикилометровой скоростью, а кое-где даже быстрее, грозит затянуть в улово, как красноречиво называют здесь водовороты под берегом, пенится, ходит валами, грохочет на перекатах — шиверах. Тут волны вовсю расходятся, словно на море в шквал. Глиссирующая «Заря» подрагивает, слегка кренится, добавляя реке пены из-под водометного движителя. Кажется, суденышку хоть бы что. Но так только кажется. Капитан Владимир Василенко напряженно крутит штурвал, то выходя на самую середину Енисея, то чуть не вплотную прижимаясь к берегу, так что при желании туда можно прыгнуть с борта, и уступает место помощнику, лишь когда коварная шивера остается позади.

— Много ли на пути таких перекатов? — спрашиваю я, когда проходим первый.

— Сейчас начнутся один за другим. А там и пороги пойдут…

Перед Хутинским порогом, самым опасным из четырех, следующих один за другим на двухкилометровом расстоянии, пассажиров на всякий случай ссаживают на берег. Пока они идут по тропке к расположенному выше причалу в каких-нибудь двухстах метрах, «Заря» делает мощный рывок через стремительные водовороты, кипящие волны, а затем швартуется, чтобы вновь принять пассажиров на борт. Настолько все проходит быстро, что могут закрасться сомнения в целесообразности такой высадки-посадки: не преувеличена ли опасность? Но вот, словно в назидание беспечным, возникла иллюстрация бешеного норова Большого Енисея.

Сначала из рубки заметили неуправляемый плот леса, а вскоре показался небольшой буксирчик, который течением несло и крутило, как щепку. Точнее и не скажешь. Суденышко выглядело беспомощно среди бурного потока.

— А ну, давай подойдем! — Василенко в момент оказался за штурвалом. Все в рубке подались вперед, вглядываясь в мчащийся навстречу плот с буксиром. Капитан первым узнал того, кто махал нам рукой с борта встречного судна:

— Да это же Вася Петухов…

Командир буксира Петухов и его малочисленная команда пытались шестами подтолкнуть свое суденышко к берегу. Бросать якорь на быстрине — пустое дело: цепь лопнет, как нитка.

— Что у вас случилось? — крикнул Василенко в распахнутый иллюминатор.

— Шпонка на валу полетела, — донеслось сквозь шум воды…

«Заря» развернулась поперек реки, уперлась носом в борт катера. Мотор работал на полную мощность, однако только что образовавшийся речной тандем куда быстрее устремлялся от берега, чем к нему. Наконец «Заря» втолкнула буксирчик в береговую выемку — в относительно тихое место, и Василенко вытер потный лоб. Вся спасательная операция заняла считанные минуты: прильнувшие к стеклам пассажиры не успели толком разглядеть, что происходит, а течение снесло нас уже на добрый километр…