Заинтересованность наша в бурзянском бортничестве должна подкрепляться еще и тем, что только в здешних лесах сохранилась дикая лесная пчела, не подпорченная повсеместной гибридизацией с южными формами пчел. На всем земном шаре только «бурзянка» способна переносить суровые зимы с морозами в пятьдесят градусов и все другие невзгоды жизни в дикой природе. Для пчеловодства «бурзянка» — величайшая драгоценность, надежный страховой материал в селекции, веками проверенный генофонд.
Таким образом, ценность, как видим, двойная — и «сосуд» и его содержимое. Не расплескать бы, не уронить, не кинуть как устаревшую вещь на свалку — потомкам пришлось бы бережно собирать черепки…
Такие дела и заботы в «медвежьем углу», в бурзянских лесах… Живо сейчас представляю себе этот лес. Выделяются высокие сосны с «тамгой»… Если Булат Мустафыш уже вернулся в родную Деревню, представляю его нетерпение проехать с отцом по лесу. Представляю долгие вечера в деревянном уютном доме. Булат рассказывает о службе, отец — о новостях леса. На столе большой самовар, коржи с сушеной черемухой и, конечно, посуда с мутноватым («пыльца и нектар вперемешку») бортевым медом. В такое время особо приятна беседа о лете, которое было, и о том, которое будет.
Игорь Фесуненко
ИЗ ТЬМЫ ВЕКОВ И ДО НАШИХ ДНЕЙ
(Лиссабон и лиссабонцы)
Очерк
Худ. А. Кретов-Даждь
Цветные фото автора
Старинные гравюры подобраны автором
Поездка по такому городу, как Лиссабон, — это путешествие не только в пространстве, но и во времени, о скоротечности которого напоминают на каждом шагу неожиданные реликты прошлого: древняя «Испано-сюиза», пытающаяся обогнать юркий «фиат»; рельсы конки, вдруг проступившие сквозь свежий асфальт; бывший керосиновый фонарь, переделанный в электрический; монументальный, как банковский сейф, почтовый ящик, воздвигнутый на тротуаре еще во времена дилижансов и оказавшийся сейчас по соседству с автоматическим «драйв-банком», где можно получить деньги или сделать вклад на свой текущий счет, не выходя из автомобиля. Такие курьезы можно, впрочем, встретить в любом европейском городе, но в Лиссабоне они касаются не только архитектурных стилей или автомобильных марок. В Лиссабоне вы ощущаете дыхание прошлого, буквально попираете ногами памятники давно ушедших эпох. Тех, кто недоверчиво улыбается, читая эти строки, стоит пригласить на знаменитую лиссабонскую Руа-да-Прата — Серебряную улицу, заполненную мануфактурными лавками. Это одна из трех основных торговых улиц, выходящих на площадь Коммерции, что на берегу Тежу. Когда туристы бродят по ней в поисках недорогих сувениров и подходят к улице Консейсао, мало кто из них подозревает, что под ногами у них развалины римских бань, построенных предположительно во времена Тиберия, в I веке до нашей эры. В городе есть и другие памятники римской эпохи. Самый наглядный и впечатляющий находится неподалеку отсюда, между петляющими по склонам холма Сан-Жорже улочками Сан-Мамеде и Саудаде: это римский театр Нерона.
Когда и кем был основан Лиссабон, сказать трудно. Первые страницы его истории безвозвратно утеряны во тьме веков. Как утверждают легенды, его основателем был Одиссей — Уллис, который и дал городу созвучное своему имя: Олисип. Историки предполагают, что он был заложен финикийцами в XII веке до нашей эры. Если такая гипотеза верна, то это означает, что Лиссабон примерно на тысячу лет старше Парижа и на пять веков — Рима. Известно, что Лиссабон завоевывали греки, карфагеняне, римляне. После распада Римской империи сюда пришли племена свевов и вестготов. В XIII веке вся территория Пиренейского полуострова была захвачена арабами и берберами, ну а потом началась знаменитая реконкиста. 25 октября 1147 года Лиссабон был освобожден от «мавров». С этой даты ведет свой отсчет уже гораздо более изученная история города и страны.